подполковник.
– Я знаю, что случилось с твоим отцом. Не в деталях, конечно, – он отвел от меня взгляд на свой палец, соскребающий невидимые пятна на столе. МЧС не ЧОП, тут слова выбирать надо. Наверное, думал он. – Как мать тебя отпустила? У тебя есть братья?
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Считай это частным разговором, можешь отвечать не по форме. А то мы так до вечера твою биографию изучать будем.
– Понял, – ответил я и расслабился. – Мама, конечно, не была в восторге, но и не сопротивлялась. Я почти сразу после смерти отца решил стать спасателем, говорил ей об этом, но она не обращала внимания. А к концу школы, когда поняла, что я не передумаю, уже морально была готова, – я врал, как бог. Не задумываясь. Говори я тогда правду, неизвестно, как бы он отреагировал.
– Ну, ты ведь знаешь, что это опасная профессия? Если с тобой что-то случится? Останешься инвалидом или сгоришь заживо, – он пытался меня напугать, будто сама аббревиатура М.Ч.С. не кричала о всех самых страшных опасностях, которые могут ждать спасателя.
– Такова судьба, – одеяло, взятое у Алмаза, чтобы укрыться от Валентина Ивановича, было в аккурат моего размера.
Он обратно сел за стол, еще раз посмотрел мне в глаза, ожидая увидеть сомнение. Но я не предоставил ему шанса избавиться от сотрудника, который может стать проблемным. Он разложил документы по всему столу и стал рассматривать их с выражением хирурга. Уже через несколько минут медленным голосом, на выдохе, он произнес диагноз.
– С документами все в порядке, – и стал их собирать обратно в стопку, делая вид, что вспоминает, в каком порядке они лежали. Но я-то знал. Он был расстроен тем, что в дипломе одни пятерки, а рекомендациям учителей может позавидовать сам Шойгу. Собирая документы, он принимал тот факт, что если и избавляться от меня, то придется сделать это нагло, по хамски, так как не может позволить себе офицер. – Когда готов заступить?
– Дайте мне пару дней, снять квартиру и буду готов.
– А сейчас ты где живешь? Я подумал после пожара вы в Долгопрудный переехали.
– Мы переехали в Алтуфьево. Я решил пожить один. И лучше не в Москве. Выбрал эту часть.
– У тебя же сестра старшая?
– Да.
– Хорошо. Было бы жестоко маму одну оставить.
– Тут вы не правы. Она ваша ровесница. Молодая еще. Может начать новую жизнь. Мы ей только мешать будем, – поняв, что, наверное, не стоило сравнивать маму с Валентином Ивановичем, я невольно прикусил верхнюю губу, чем выдал испуг. Но начальник части не выказал превосходства.
– Мудро, товарищ лейтенант, – он дал понять, что частный разговор окончен. Я выпрямил осанку и одернул края мундира. – Молодость – дело такое, кто-то и к 30 успевает состариться. Так что маме передай спасибо за такого храброго сына. И всего наилучшего. Я пойду сниму копии, подожди у выхода.
– Так точно, – я послушно вышел за дверь и сел на единственный стоявший у стены стул. Валентин Иванович вышел вслед за мной. Достал связку ключей, закрыл дверь и удалился