кровь —
Колокольчик на ветвях луны
Наперекор нищете и слезам
На ясных гранях
Бурлящей воды
Проворная кровь
Бежит между скал
Алмазы сжимает в горсти
А зима
Чеканит на солнце круги
Под крышей чужих домов
Как приёмная дочь
Сидит за столом —
Боится взглянуть за порог
Боится внезапного стука в дверь
На погасших дождях ноября
Зима
Оставляет
Свой снежный обед
Свой хлеб
Из хрустящего льда
«Глаза…»
Глаза
Две хрустальных струи
Танец змей
На горячих камнях,
Белым голубем
Старцы глядят с высоты
Медный обруч
На свежих хлебах
Завороженный шепот
Тибетских снегов
На бумажных иконах —
Мосты
Уносящие сердце
В бездонный поток
Тихой радости
И чистоты
На бумажных иконах —
Святая роса
Мягким светом
И желтым огнем
Обжигающий пепел
Покрыл небеса
Млечный путь
Стал багряным листом…
Тибет
Змеиные
Пестрые ленты —
Лоскутки на тонких шестах
Реют в порывах холодного ветра
Смеются в непальских камнях
Бьются о воздух
Извилистым телом
Поют о великой земле
Лоскутки
Непрестанные мантры
Барабаны
В растерянной мгле
«Между полной луной…»
Между полной луной
И сладостью сентября —
Голоса удивительных птиц
Напряжение нового дня
Рождение звезд
Песок
На руинах моих городов,
Пожирающих славу и верность
Сбирающий тяжкий оброк…
Шахта. Посёлок
Тень саранчи
На яблоневом поле
Гиены вой
Как хохот колдунов
И дикий свет зрачков
Несущий горе
Для путников заблудших
И сынов —
Сынов забытых шахт
Безводных русел
Холмов
Уставших от слепых небес
Гиены бродят по стеклянной глине
На полосатой шкуре —
Мелкий бес
Дорога смыта
Желтыми дождями,
Сосут младенцы грудь,
А в молоке —
Хрустящий уголь
И дробленый камень,
И пыль черна
Остыла на стекле
Чудовища – чугунные машины
Погибшие от долгого труда
Лежат в траве
Бессмысленно
Недвижно
Их отражение уносит прочь река
Река
Как полумертвая старуха —
Завшивленные волосы
И рот —
Гнилой провал,
Глаза