автобус. Он подошел минут через пятнадцать. Кроме меня, в салоне сидела молодая семейная пара и несколько солдат, возвращавшихся на базу. Их усталые обветренные лица напомнили мне бывших сослуживцев.
Я прошел в середину салона и сел у окна.
За стеклом проплывал охваченный огнями ночной город – некогда южная окраина владений колена Иегуды. В который раз меня захватила мысль о многовековой истории этого перекрестка торговых дорог из Египта в Ханаан. Я думал о том, что всего лишь каких-то пятьдесят лет назад здесь не было ничего, а сейчас – дома. В окнах горит свет. Там живут люди и строят планы, воспитывают детей, верят в то, что посреди выбеленных солнцем камней и раскаленного песка можно быть счастливыми.
Солдаты сошли на железнодорожном вокзале, а молодая пара – вскоре после них. Водитель довез меня до конечной. Здесь, в новом квартале, находилась дешевая гостиница, где я рассчитывал провести ночь. Отыскать ее было несложно. Навигатор быстро вывел меня к нужной улице.
Хозяин, молодой бедуин в современной одежде, посоветовал мне лучший, по его словам, номер (постояльцев все равно было немного) и предложил кофе. Я знал, что отказываться не принято, поэтому согласился. Кофе оказался неожиданно вкусным и очень крепким. Терпкий запах кардамона заставил меня ненадолго отвлечься от тяжелых мыслей.
Поблагодарив хозяина, я прошел в номер. Не знаю, был ли он действительно лучшим. Мне на тот момент подошло бы все, что угодно. Кондиционер работал исправно, а из комнаты имелся выход во двор. Прямо за ним начиналась пустыня.
Я бросил рюкзак на кровать и достал из него Леин рисунок. Теперь у меня появилось время более детально рассмотреть его. В первый раз из-за волнения я не смог этого сделать. Все совпадало. Каким-то образом Лея воспроизвела образ старухи, который отложился в моей памяти.
Курить в номерах запрещалось, поэтому пришлось выйти на улицу. Я присел на оставленный на веранде стул и достал сигарету. Молча покрутил ее в пальцах и чиркнул спичкой. Дым приятно обжег горло, и я пожалел, что так быстро допил кофе. Сейчас он бы пришелся кстати.
Стрекот цикад воскресил в моей памяти ту странную ночь на военной базе. Все прошедшие после этого годы я не переставал думать, почему старуха сказала тогда, что я звал ее? Кем она была и чего хотела?
Теперь к этим вопросам добавился еще один: как дочь добилась такого потрясающего сходства?
О том, что случилось много лет назад, она знать не могла. Даже Эстер была в неведении.
Я затянулся и стряхнул пепел. Впервые за многие годы мне захотелось взглянуть на оставленный старухой амулет. Я вытащил из внутреннего кармана куртки тряпичный сверток и развернул его. Браслет выглядел так, будто я нашел его только вчера, – время было не властно над ним.
В памяти сам собой всплыл текст сообщения, которое я писал Эстер той ночью. Повинуясь внезапному порыву, я затушил сигарету и набрал на телефоне слова, которые тогда так и не отправил.
Аппарат завибрировал. На дисплее высветился отчет, что сообщение доставлено.
Меня охватила уверенность, что, сделай