инструмент. Генка взял монтировку и разбил стекло, чтобы открыть водительскую дверь. В салоне никого не было, но вот что интересно: на полу, у педалей, лежала женская одежда. Я помню, что там были какие-то короткие сапожки, юбка, курточка и так далее – весь гардероб, включая наручные часики и кольца с пальцев.
Генка протянул руку в салон и повернул ключ зажигания, мотор замолчал, лишь шипел и парил радиатор. Мы пошли дальше по улице по направлению к метро, крутя головами во все стороны. Повсюду на тротуарах валялась одежда, под деревьями было много вороньих и воробьиных перьев. Мы пошли вперёд, подходя к разбитым машинам и везде встречали одного и тоже: пустые салоны и кучки одежды на полу. Машины врезались друг в друга на ходу, в стоящие автомобили, в стены и деревья. Одна влетела в витрину магазина, другая во двор, прямо в детскую песочницу. Но нигде не было ни детей, ни их родителей, ни животных. В одном месте старая грузовая полуторка даже начала гореть, правда, пока ещё только под капотом – шёл густой дым. Мы подошли к ней, пошарили в салоне, никого не нашли и тушить, конечно, не стали.
– Юр, а где все люди-то? – спросил меня Генка, крутясь на месте.
– Что-то ерунда какая-та, – ответил я.
– Ну-ка, ущипни меня, – Генка улыбался, но было видно, что это нервное.
– Слушай, да, бред какой-то. Не пойму ничего.
Мы схватились за телефоны, но сотовой связи не было, как и интернета. Решили выйти на большую улицу, может быть там дело прояснится. Вышли на проспект и, озадаченно крутя головами, шли в сторону метро, уже почти не заглядывая в машины и не разбивая стёкол в надежде найти людей. А машины звенели, ухали и квакали своими сигнализациями, шипели протёкшими радиаторами, урчали незаглушенными моторами.
– Давай лучше по тротуару пойдем, – предложил я. На тротуаре не так ощущалась эта странная реальность.
Вскоре мы увидели первого человека. Это была женщина, которая вышла на балкон второго этажа. – Мужчины, – жалобно протянула она, – а что случилось-то? Теракт? – она пыталась перекричать вой сигнализаций.
– Мы ещё сами не знаем. Вы в порядке? – крикнули мы ей в ответ.
– А почему я должна быть не в порядке?
Мы пошли дальше и, когда дошли до метро, то увидели множество людей. Одни выходили из вестибюля станции, оглядывались, беспокойно разводили руками и задавали друг другу одни и те же вопросы. Какому-то мужчине стало плохо с сердцем, ему передавали таблетки из сумок. У женщины случилась истерика, потом ещё у одной. Мы увидели, как некоторые люди выходили на проспект, смотрели в салоны разбитых машин, открывали двери, а потом пожнимали плечами, не найдя водителей. То там то здесь стояли кучки пассажиров подземки, пытающихся что-то понять, и к ним подходили всё новые и новые люди, главным образом, из того же метро.
Около часа мы провели на площади, расспрашивая других и отвечая на встречные вопросы. Но никто ничего не знал и не понимал, и в конце концов мы с Генкой присели на капот какой-то машины и просто наблюдали за происходящим. Стало понятно, что в метро вдруг вырубился