.

– всем смешно будет!

      И Фил повернулся к дну бидона, чтобы там все спокойно взвесить рассудить. Не успел он сделать и шага, как оттуда, из глубины бидона, раздался шорох…

      «Неужели, кто-то забрался в мой домик, пока я выходил за дверь'?! И кто же этот нахал?!»

      ***

      …– О-ох… Как это было прекрасно! Кажется, теперь я точно знаю, что и как я должен писать! Наконец-то! Как все просто! А я все бродил по улицам, ха-ха! А оказалось – все рядом… ,– с трудом приходя в себя подумал Хенк. – Надо бы эскиз накидать, пока все свежо в памяти!

      И он сделал попытку подняться…

      – Что такое?! Где я?! Что со мной?!!!

      Вместо рук и ног шевелились огромные паучьи лапы!

      – Этого не может быть!!!!

      Он захотел повернуть голову, чтоб оглядеться, но вместо этого все восемь (о, ужас – восемь!!!!) ног пришли в согласованное движение, чтобы, следуя его желанию, осмотреться, повернуть все его тело, которое (а-а-а!!!..кошмар!!!!) стало телом паука!!! И, следовательно, голова у него теперь не могла поворачиваться самостоятельно!!!

      На какое-то время Хенк совершенно обезумел: пытаясь убежать от самого себя и всего, что его окружало, он бешено перебирал ногами (хо! Это, оказывается, просто!) метался по дну бидона, по его стенам и окружающей паутине!

      Утомившись и растратив все возбуждение и страх в этой бессмысленной беготне, он устало лег(!!!) на брюхо(!!!), безвольно раскидав в стороны свои ноги (!!!).

      – Все кончено. Возврата нет. Надо успокоиться…

      ***

      « Ой-ё-ёй! Вот это да! Взбесился он что ли?! Надо его успокоить -переживает, видимо, что меня дома не застал!» – подумал Философ, глядя на то, как Хенк носится по стенам, и пошел узнавать, кто этот неожиданный гость, который пришелся очень даже кстати: надо же кому-то рассказать о своих приключениях!

      По правде говоря, Фил немного все же досадовал – он понимал, что сейчас рассказ его будет бессвязным, так как его следовало бы обдумать, добавить опасностей, грозивших ему и с честью преодоленных и прочее… Но зато сейчас его взволнованность придаст рассказу небывалую эмоциональность! А потом уж, со временем, он придумает, как раскрасить свое повествование, какое философское объяснение дать своим мудрым поступкам, которые привели его к «победе»!