было бы объяснить многие события последних нескольких дней. Как Нельсон выбрался из плена пришлых, почему его теперь боятся мутанты.
Как ни крути, но в наличие у себя сверхъестественных способностей мародер не верил. А, значит, у него в голове действительно поселился мутант-псионик.
Отбросив прочь эти мысли, Нель поерзал на старом дырявом матрасе, который постелил внутри бетонной трубы. Ее, видимо, использовали для ремонта теплосети, который так и не успели закончить к тому времени, когда упали бомбы. Любой опытный диверсант рассмеялся бы, если бы ему предложили такую огневую позицию, но Нелю было наплевать. Стрелять сегодня он не собирался.
Зачем убивать людей, если есть те, кто спокойно сделает это за тебя?
Нельсон нахмурился и помотал головой. Ему откровенно не нравилась эта затея, но другого выбора не было. Единственным путем к Карине был допрос одного из жителей бункера.
Но натравливать на людей мутантов…
Как в старину, когда диких животных или собак натравливали на рабов, заставляя их драться на потеху публике. Это было не по-человечески.
И Нель не был уверен, что останется человеком после того, как исполнит задуманное.
– А ты думаешь, что все еще человек? – спросил он сам у себя, но ответа не дождался.
Хотелось, конечно, верить, что это так. Но извечная рефлексия интеллигента, оказавшегося не на своем месте и не в свое время, никак не давала Нельсону покоя. Раньше он успокаивал просыпавшуюся совесть тем, что все, кого он убил, стреляли или хотели бы выстрелить в него первыми.
Тем, что он просто делал свою работу. Убитые мародером не приходили к нему во снах, но и зарубок на прикладе он не делал.
Но то, что должно было случиться сегодня… Он не смог бы оправдать себя за это.
Но был готов принести эту жертву. Ради будущего жителей этого города, каким бы оно ни было.
Звук открывающегося гермозатвора и лязг створок был прекрасно слышен на позиции Неля. Мародер, поджав губы, смотрел на поднимающихся из захваченного подземного перехода совсем молодых парней и девушку, которым на вид нельзя было дать больше двадцати двух – двадцати трех лет. Несмотря на то, что они были с ног до головы увешаны различным оружием и снаряжением.
Им бы сейчас в институтах учиться, на свидания ходить по паркам, в кафе и кино. А они по воле предыдущих поколений получили совсем другую юность: вместо теплого прикосновения любимых – шершавый оружейный пластик, вместо романтических комедий – бесконечное снафф-видео с агонией умирающего человечества, вместо запаха вечернего парка – воздух с привкусом резины.
Нельсон смотрел на них, и никак не мог сделать последний шаг. Не мог приказать менталу натравить тварей на эту, хоть и обвешанную оружием, но, по сути, обычную молодежь.
Но, когда группа достигла первого перекрестка и почти скрылась из виду, Нель решился. Ему даже не пришлось ничего говорить монстру в своей голове, тот почувствовал решимость мародера и тут же претворил его желание в жизнь.
Голова