вид, я возвращаюсь к тростниковому манекену. Ноги едва не подкашиваются от облегчения, когда я мельком оглядываю ахэре. То, что раньше было ареной, теперь похоже на лавку швеи. Рядом с каждой из нас стоят манекены, украшенные яркими тканями. Они раскроены и заколоты особым способом, придуманным Мамой Агбой. Мы сметываем швы дашики[3], как делали это годами, тихо шьем, ожидая, когда стражники уйдут.
Мама Агба ходит между рядами, осматривая работу своих учениц. Несмотря на тревогу, я ухмыляюсь тому, что она заставляет стражников ждать, отказываясь замечать их присутствие.
– Я могу вам чем-то помочь? – наконец спрашивает она.
– Время налога, – говорит тот, что темнее. – Плати.
Лицо Мамы Агбы каменеет.
– Я заплатила на прошлой неделе.
– Это не налог на торговлю, – взгляд другого стражника скользит по длинным белым волосам предсказательниц. – Содержать мух стало еще дороже. У тебя их с избытком, так что лучше раскошеливайся.
Конечно. Я стискиваю ткань на манекене так, что рукам больно. Королю мало держать предвидиц в подчинении. Ему нужно уничтожить любого, кто попробует нам помочь.
Я сжимаю зубы, пытаясь не обращать внимания на стражника и на то, как презрительно он произнес слово «муха». Неважно, что мы и так никогда не станем магами, которыми должны были стать. В их глазах мы все еще грязные личинки.
Губы Мамы Агбы превращаются в одну тонкую линию. У нее нет лишних денег.
– В прошлое полнолуние вы уже поднимали налог на предсказательниц, – пытается спорить она. – И за месяц до этого тоже.
Стражник с более светлой кожей выступает вперед и тянется за мечом, готовый напасть при первом признаке бунта.
– Может, не стоит водиться с мухами?
– Может, не стоит нас грабить?
Слова вырываются у меня изо рта прежде, чем я успеваю остановиться. Все замирают. Мама Агба превращается в статую, ее черные глаза умоляют меня замолчать.
– Предсказательницы не стали зарабатывать больше. Откуда, по-вашему, возьмутся деньги на новые налоги? – продолжаю я. – Нельзя увеличивать их снова и снова. Если так будет продолжаться, мы не сможем платить!
Стражник лениво обходит нас, и я мечтаю, чтобы в руках оказался посох. Одним ударом я сбила бы его с ног, точным выпадом раздробила бы гортань.
Внезапно я понимаю, что меч у стражника необычный. Вижу черное лезвие, блестящее в ножнах из металла, более драгоценного, чем золото.
Магацит. Сплав, изобретенный королем Сараном до рейда, созданный, чтобы ослабить нашу магию и жечь нашу плоть.
Как черная цепочка на шее мамы.
Сильные маги могут сопротивляться ему, но большинство из нас этот редкий металл истощает. Хотя во мне нет магии, которую нужно подавлять, от близости магацитового клинка сотня иголок впивается в кожу, пока стражник кружит рядом.
– Лучше бы тебе закрыть рот, девочка.
Он прав. Лучше закрыть рот, проглотить гнев. По крайней мере, так можно выжить и увидеть завтрашний