жить. Грех это! Надо тебе, государь, новую жену подыскать.
– Да где же ее сыщешь?
– Как где? Да мало ли девиц на Руси красивых да благонравных и хорошего притом рода! Взять хоть мою Аграфену…
– Погоди, Андрей Юрьевич, – перебивает шустрого боярина Долгоруков, – на твоей Аграфене свет клином не сошелся! Есть девицы и повыше родом!
– Это что ты такое говоришь, князь Владимир, – изумляется боярин, – какие такие девицы повыше Сицких родом? Уж не про свою ли ты Марью разговор завел?..
– Верно толкует Долгоруков, – кричит кто-то из задних рядов вскочивших разом думцев, – мало ли девок красных по всей Руси! Вот пусть государь смотр невест объявит да на нем будущую царицу и выберет!
Выкрик поддерживается одобрительным гулом присутствующих, но тут его перекрывает стук посоха по выложенному каменными плитами полу.
– Цыть вы, – трубно восклицает митрополит Исидор, – разгалделись, точно сороки!
Шум понемногу стихает, и владыко выходит вперед, обжигая повскакивавших бояр и окольничих пронзительным взглядом. Те невольно склоняются перед местоблюстителем патриаршего престола, и настает тишина.
– Государь, – кланяется мне церковный иерарх, – правильно ли мы тебя поняли, что ты желаешь развестись со своей венчаной женой царицей Катериной Свейской?
– Владыко, – отвечаю я ему, стараясь как можно осторожнее подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, – все, что я хочу, это чтобы в моей душе, моей семье и моей стране воцарился мир! И пока моя жена и мои дети находятся вдали от меня, нет мне покоя.
Богом клянусь, что если моя супруга, не прекословя мне более, приедет в Москву и примет святое крещение, не стану и помышлять о другой жене!
– И крест в том поцелуешь? – подозрительно глядя на меня, вопрошает митрополит.
Делать нечего: быстрым шагом подхожу к Исидору и, опустившись на колено, прикладываюсь к большому наперсному кресту. Тот в ответ осеняет меня крестным знамением и, наклонившись, тихонько спрашивает:
– И в Кукуй на блуд ездить перестанешь?
Едва не поперхнувшись, поднимаюсь на ноги и задумчиво смотрю на него, размышляя, как лучше ответить.
– Поверь, владыко, – так же тихо отвечаю я ему, – если Катерина Карловна приедет, то мне точно не до блуда станет.
По одухотворенному лицу митрополита точно видно, что он не слишком-то мне верит. Однако возражать он не стал и снова громко провозгласил:
– Быть по сему, а мы будем смиренно молить Господа, чтобы он вразумил царицу Катерину и она поскорее приехала!
Церковь, в его лице, ясно и недвусмысленно высказала свою точку зрения, но, похоже, у некоторых думцев на этот счет появились свои мысли. Князь Сицкий, очевидно, уже представил себя моим тестем и немного ошалел от открывающихся перспектив.
– Мы все государевы холопы, и что бы он ни повелел, его царскую волю выполним! Однако чего ты, владыко, Катерину Свейскую царицей именуешь? Ты ее не крестил,