задержаться здесь и понаблюдать, для начала нам следует… – Он вытряхнул из ботинка пару червяков. – Вымыться. Во-вторых, нам совершенно точно нужна новая одежда. – Оливер наклонился к Алисе и понизил голос: – Лично я планирую сжечь эту при первой возможности. И тебе советовал бы сделать то же самое.
Алиса закивала так яростно, что из носа у нее вылетел жук.
А теперь немного объяснений.
Алиса и Оливер попали в Чаролес благодаря магии – старомодность, которой вполне можно было избежать, если бы их заинтересовала очень долгая прогулка. Чаролес находился всего в тридцати днях пешком от Ференвуда или пяти часах пути на самолете – если бы хоть в одном из городов слышали о таком странном изобретении. В любом случае, Алисе и Оливеру пришлось несколько дней томиться в подводном лифте (худший способ путешествия, на мой вкус), поскольку Чаролес был еще старше и медлительнее Ференвуда и не обновлял транспорт примерно столетие.
Здесь нужно отметить, что каждая из множества волшебных земель отличалась своими надуманными причинами для изоляции, и Чаролес не был исключением: его жители не высовывали носа дальше ворот из-за древнего предрассудка.
Чаролесцы убедили себя, что не-волшебники потеряли магию в результате опасного и невероятно заразного заболевания и что единственный способ избежать этой ужасной судьбы – навсегда отгородиться от инфицированного большинства. Волшебники возводили разные преграды от «болюнов» (так они именовали лишенное магии население), но чаролесцы превзошли в предосторожностях всех: попасть в их город можно было только по воде, и это было долгое, изматывающее путешествие, на которое решались очень немногие (если решались вообще). В итоге о Чаролесе почти забыли, что вполне устраивало его обитателей.
Как бы там ни было, все нужды и желания этого славного места удовлетворялись по щелчку пальцев; а потому чаролесцы продолжали существовать внутри собственноручно возведенных стен, никогда не общаясь с «болюнами» из опаски заразиться и с подозрением относясь даже к другим волшебным народам. Из-за этой подозрительности они могли показаться весьма недружелюбными, что являлось правдой лишь отчасти. При ближайшем знакомстве обнаруживалось, что это яркие, культурные люди, попросту стреноженные собственным страхом. Видите ли, без него чаролесцы никак не могли объяснить свое затворничество.
Ференвуд отличался той же нелогичностью.
Когда-то его обитатели пострадали от долгой и кровавой распри с соседней волшебной землей (причиной распри послужили их обширные связи с не-волшебниками) и теперь почти задыхались в полной изоляции. Городские Старейшины постановили, что лишь осторожность и осторожность спасет их от дальнейшей катастрофы, и большинство ференвудцев без сожалений расстались с опасной свободой. Пока однажды не нарушили принцип абсолютной скрытности, чтобы послать тринадцатилетнюю девочку через море и снег и помочь ей сотворить немного дружественной магии.
Очень скоро им предстояло пожалеть об этом решении.
Прямо сейчас посол Ференвуда в Чаролесе