платье. Не чувствовала солнечного жара, что давил на голову. Она просто шла и шла. Без чувств и почти без мыслей. Единственный раз подумала: «Был бы Васька рядом!»
Но Василия нигде не было. Рядом вообще не было никого. Ни врача, ни доброго милиционера, ни хоть какого защитника.
Первое, что Вера увидала на набережной, – уродливый корабль с развороченным носом. Он стоял на самом ближнем к гостинице пирсе. Там толпился народ, вездесущие мальчишки швыряли в поверженное судно камнями. Вера равнодушно прошла мимо. Ей было неинтересно… Спросила у кого-то, где пятнадцатый причал. Ей показали. Зашептались вслед. Она не обернулась, пошла дальше.
Пятнадцатый причал прикрывал милицейский кордон. Вера не обратила внимания на милиционеров, перешагнула через невысокое заграждение.
– Женщина, вы куда? – тут же бросились к ней.
– Искать родителей, – спокойно ответила она.
– Можно ваш паспорт?
Вера пожала плечами:
– Мой паспорт где-то в «Нахимове».
Слово «Нахимов», кажется, было здесь паролем. Милиционер тут же повел ее к одному из рефрижераторов.
Она не успевала за его скорым шагом. Перед глазами опять замаячили цветные круги.
– Эй, стойте! – с трудом выдавила она.
Милиционер обернулся и поспешно вернулся к ней. Взял под руку. Крикнул кому-то:
– Врача сюда!
– Не надо врача! – Она постаралась быть решительной. – Со мной все в порядке, просто держите меня под руку! Куда надо идти?
Милиционер не стал настаивать на враче. Проводил ее до вагона.
– Сами подниметесь?
– Да! – уверила она его и шагнула на первую ступеньку железной лесенки.
Дверь вагона между тем отворилась.
– Ве-ра! – услышала она сдавленное.
Ей навстречу спускался Василий.
Она вздрогнула, замерла. Смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова. Губы шевелились, но слов не было.
Его лицо сказало ей все.
Говорить больше было не о чем.
Вася приблизился к ней. Обнял. Прошептал:
– Я искал там тебя… наврал, что ты моя жена… А там… там… – его голос сорвался.
– Я хочу их видеть! – с трудом выдавила она.
Василий сказал твердо:
– Увидишь. Сейчас успокоишься, пойдем – и увидишь.
Она прижалась к его футболке и поняла, что заплакать не может. Вместо слез из груди вырывались противные вороньи хрипы.
– Вася, Вась, – с трудом выдавила она. – Их убили!
…Вася Безбородов оказался единственным человеком, кто ей поверил.
Но Вася был семнадцатилетним первокурсником без денег, жизненного опыта и связей. Он сказал, что надо бороться. Он ходил вместе с Верой к начальнику порта и в милицию, в исполком и в местное управление КГБ.
Веру, как пострадавшую с «Нахимова», все начальники принимали без разговоров и без очередей в приемных. Только… «Вы можете показать того человека? Знаете, кто он? И где он сейчас? Нет? Тогда какие к нам претензии?» И, сбавив тон на ласково-сочувственный: «Верочка, мы понимаем,