до последнего человека. Казаки ловят бегущих и весь их багаж; без отдыху вперед, пользоваться победой! Пастуший час! Атаковать, смести все, что встретится, не дожидаясь остальных… Забавлять и веселить солдата всячески. Никаких сигналов, ни труб, ни барабанов. Говорить вполголоса! Не надо патрулей, берегись рекогносцировок, которые раскрывают намерения. Твердость, предусмотрительность, глазомер, время, смелость, натиск, поменьше деталей и подробностей… Колонны в атаке стремительно атакуют штыками вместе с кавалериею, если нужно, неприятельские аванпосты; головы не ожидают развертывания вправо или влево в линии или средние колонны; кавалерия нужна, чтобы рубить и гнать аванпосты и овладеть артиллериею; …затем она, не увлекаясь далее, возвращается через интервалы на свое место: уже неприятель близок, линия формируется в мгновение ока, без педантизма, скорым шагом; если разорвана – не беда, стрелков не надо, вперед скорым шагом!»[56]
Суворов принял командование союзной армией 15 апреля 1799 г. в Валеджио и тотчас распорядился о начале наступления. Австрийцы и русские под его командованием, форсированными маршами, ринулись вперед. И 26–27 апреля в серии боев на реке Адда нанесли сокрушительное поражение войскам Шерера. 29 апреля Суворов вступил в Милан, а уже 25 мая его войска были в столице Пьемонта – Турине.
Французская армия под командованием генерала Макдональда, находящаяся на юге Италии, вынуждена была оставить все свои завоевания и спешно двигаться на помощь войскам на севере. Однако Суворов стремительно бросился на части Макдональда и в упорнейшей трехдневной битве на реке Треббии 17–19 июня нанес поражение французам, несмотря на все их мужество и на умелое командование молодых талантливых генералов. Генерал Моро, который после поражения Шерера принял командование французскими войсками в Северной Италии, не успел подойти на помощь своему товарищу по оружию. В конечном итоге остатки французских войск вынуждены были отступать в Геную.
На юге, с уходом армии Макдональда, союзники получили возможность без труда установить контроль над южной частью Апеннинского полуострова. Уже незадолго перед уходом основных сил французов южнее Неаполя стали действовать банды религиозных фанатиков, которые убивали всех тех, кто поддерживал республиканцев. Нужно сказать, что, несмотря на благие намерения, методы действия этих повстанцев навряд ли могут вызвать большой восторг. Даже консервативный русский историк Милютин, автор замечательного труда по истории войны 1799 г., при всем своем сочувствии к делу контрреволюции вынужден был написать: «В числе предводителей инсургентов были и такие люди, которые именем своим позорили знамя королевское, люди, достойные быть только атаманами разбойничьих шаек. В Абруццах ратовал некто Пронио, расстриженный аббат, осужденный на галеры за смертоубийство; Гаэтано Маммоне, приводивший в трепет самые окрестности Неаполя, прославился перед всеми прочими неслыханным зверством; современники утверждают,