работать как прежде.
Что бы ни сказал отчет, Хилл поступит так, как посчитает нужным.
Врача мне администрация выделила, кажется, отличного. Он не складывает руки домиком и не начинает дергаться, когда я намеренно пытаюсь выдать что-нибудь эдакое. Я ловлю себя на том, что он мне нравится без каких-то особых причин. Может быть, это даже хорошо. Еще одно его достоинство в моих глазах – он похож на Мартина Лютера Кинга Младшего с обритой головой. С ним я облекаю в слова то, что обычно наверняка подавляла бы или отрицала. Девять сессий я не раскрывала карты ни на йоту, но на десятой ставки были высоки, и мы оба это понимали.
– Итак, Агент 13, не могли бы вы пояснить свой гнев по отношению к замдиректора Марии Хилл?
– Она меня использовала. Через мои отношения с Капит… со Стивом Роджерсом она манипулировала им и хотела заставить его отказаться от своих принципов и поддержать Акт о регистрации супергероев. Причем сразу после того, как на него натравили отряд Плащеубийц. А названьице у них каково, а? Плащеубийцы. Усиленные горы брони, чье назначение – гоняться за теми, кого называли героями, пока трусишки из Конгресса не приняли Акт о регистрации, лишь бы успокоить параноиков.
– Капитан Америка всегда был и остается агентом правительства Соединенных Штатов, а вы выступали как официальное связующее звено между ним и ЩИТом. У вас за плечами есть история отношений с этим человеком, при этом вы знали, что подобные связи запрещены, и все же вы вините Хилл…
– Мы со Стивом… с Капитаном Америка долгое время работали вместе безо всяких… хм… происшествий. Мы профессионалы. Я не ожидала, что к нашей работе примешаются такие обстоятельства. Может, я была слишком наивной и потому не думала, что все так обернется. Но я учусь на своих ошибках.
Стоит сказать психиатру то, что он хочет услышать, и он напишет куда более выгодный для меня отчет, который будет хорошо смотреться в личном деле. Но какой смысл? Стив не одобрит, если я поддамся, и от этой мысли все внутри сжимается. Как все сложно… Сначала я думала, что Акт о регистрации – разумная мера. Меня сильно расстроила трагедия в Стэмфорде, к которой герои имели непосредственное отношение, – тогда погибли дети. Мне самой никогда не было дела до героев в костюмах, если только это не касалось Кэпа или Сокола. Я видела, как Стив организовывал движение сопротивления и яростно бился против своих лучших друзей. Он заплатил высокую цену за то, чтобы оказаться вне досягаемости закона. Я рассказываю все это врачу, а он заключает, что я не хотела предавать любимого человека.
Нет большого толка от объяснений, что каждый солдат осознает две противоречащие друг другу вещи: первое – приказ важнее дружбы, а второе – в мире мало более сильных связей, чем между боевыми товарищами. Гражданские не понимают, как у нас в голове уживаются обе эти установки. У них нет этого опыта, они не могут прочувствовать, как относятся друг к другу те, кто вместе пережил бой. Из-за этого военные рассказывают свои настоящие истории только другим военным.
Выудить из меня все это – работа психиатра. Стоит