Бесконечная шутка. Дэвид Фостер Уоллес

камеры сериала. Напротив, операторы «Гавайи Пять-0» даже не пользовались тележкой, предпочитая твердые крупные планы лица Макгаррета со штатива, которые в наши дни больше напоминают романтический портрет, чем кинодраму.

      Какой герой приходит на смену ирландизированному современному ковбою Макгаррету, одиночке действия, ведущему одинокое стадо в закат? Фурилло представляет совсем другой вид одиночества. «Пост»-модернистский герой был героическим членом стада, ответственным за все, в чем участвует, ответственным перед всеми, и его одинокое лицо безмятежно вопреки давлению, как коровья морда. Герой действия с прищуром («Гавайи Пять-0») становится героем реакции с кротким взглядом («Блюз Хилл-стрит», спустя десятилетие).

      И, как мы до сих пор наблюдали на уроках, мы как североамериканский зритель с тех пор отдавали предпочтение стоическому, корпоративному герою реакционной честности – как некоторые утверждают, «запутавшемуся» в реакционной моральной неоднозначности «пост-» и «пост-пост»-модернистской культуры.

      Но что нас ждет дальше? Какой североамериканский герой может надеяться превзойти безмятежного Фрэнка? Нас ждет, предсказываю я, герой не-действия, кататонический герой, более чем спокойный, далекий от любых раздражителей, которого таскает туда-сюда мускулистая массовка, чья кровь которой звенит от аминов ретроградства.

Единственная мнимая статья гигантской «журналистки» «Елены» Стипли с сыпью после электролиза, опубликованная до начала мягкого профилирования пантера «Кардиналов» Феникса Орина Дж. Инканденцы, и ее единственная мнимая статья, имеющая хоть какое-то отношение к старой доброй метрополии Бостона, 10 августа Года Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд», четыре года спустя после того, как теоретик от оптики, предприниматель, академик тенниса и авангардный режиссер Джеймс О. Инканденца покончил с собой, засунув голову в микроволновую печь

      Журналу «Момент» стало известно, что, увы, от взора североамериканской публики скрывали трагическую кончину второго североамериканского гражданина, ставшего обладателем внешнего искусственного сердца «Джарвик IX». Замена дефектного сердца на внешнее искусственное сердце «Джарвик IX» стала столь чудесным спасением для 46-летней бухгалтерши из Бостона с необратимым рестенозом сердца, что спустя уже несколько недель она была в состоянии вернуться к активному образу жизни, который вела до болезни, и следовать столь активному распорядку дня благодаря удивительному переносному протезу, установленному в стильную сумочку «Этьен Энье». Желудочковые вены вели к шунтам на ее руках и несли воды драгоценной крови между живым и активным телом и удивительным сердцем в сумочке.

      Однако ее трагическая, безвременная и, как скажут некоторые, столь насмешливо-жестокая кончина стала жертвой столь знакомого нам заговора молчания, который замалчивает ненужные трагедии, если те проливают страшный свет общественного мнения на