части страны.
Тем временем Вендель уселся на стул напротив девушки и разложил перед ней нехитрую снедь. Потом, словно нехотя, плеснул красной жидкости в обе чашки и одну придвинул Луизе.
– Когда я в последний раз видел сестру, – начал он, откашлявшись, – ей было всего пять. Теперь она может быть кем угодно. Какой угодно. Или не быть вовсе. Я слышал, что после переворота почти никто не выжил. Всех порешили, кроме принцессы, а от дворца только пара стен и осталась. Почти не сомневаюсь, что это дело рук Фердинанда.
Он выждал реакции пленницы.
– Мне удалось сбежать. Кухарка вывела меня через черный ход и парк. Впрочем, убегать – это единственное, что мне удается. – Слова давались Луизе с трудом, а запах еды путал мысли, но она не прикасалась к пище.
Дьявол подался вперед, в его взгляде засквозило любопытство.
– Побег – это то, в чем Спегельрафы сильны. «Беги, лиса…» – помнишь песенку? – Он вдруг нахмурился и силой вложил в ее израненную руку ломоть хлеба. – Да ешь ты уже!
Он отвел глаза и не стал смотреть, как Луиза ест. Когда она осилила четверть хлеба с сыром, то вспомнила о Фабиане и чуть не подавилась крошками.
– Второй пленник. Он тоже голоден.
– Твой любовник? – издевательски прищурился бандит.
– Нет. – Лу не почувствовала даже смущения, только усталость. – Он мой друг, мы вместе приплыли из Кантабрии.
– Перебьется. Сначала разберемся между нами.
– У него сломаны ребра…
– Перебьется, – с нажимом повторил он. – Кстати, сколько твоих друзей приплыло в Иберию от Крысиного Короля?
Луиза не сдержала усмешки, которая резанула разбитую губу. Он и правда рассчитывает, что она скажет? Вот так просто, за кусок хлеба?
– Понятно, – легко отступил Вендель. – Тогда начнем с другого конца. Давай предположим, что вот оно – счастливое, хоть и не полное, воссоединение семьи Спегельраф. – Он сделал жест, будто отгоняя муху. – Ты читаешь сентиментальные романы? Их любят впечатлительные аристократки.
Девушка пожала плечами. О каком аристократизме могла идти речь, когда она взрослела среди швей и прачек?
– Я предпочитаю театр.
Вендель озадаченно поскреб подбородок.
– Хм. Это усложнит мои объяснения. Будем надеяться, что ты умнее средней кисейной барышни. Итак, представим, что мы встретились и тут же друг друга узнали. Никаких сомнений – кровь не водица. К тому же у нас одинаковые родинки в виде, скажем, пятиконечной звезды на лбу. – Он негромко хохотнул. – О чем же мы станем говорить после стольких лет разлуки?
Лу задумалась.
Встретившись с Агнесс, они не могли наговориться о немногих общих воспоминаниях. Затем, привыкнув друг к другу, поделились годами, прожитыми врозь. Иногда со слезами.
– О том, что оба помним. О том, что известно только нам.
Он помолчал, сосредоточенно хмурясь.
– Хорошо. Луиза была… очень маленькой. Возилась с куклами. Это может сказать любой,