поймал недовольный взгляд, брошенный Дваларой на Киммерин. Теперь у него уже почти не было сомнений в том, что двое его попутчиков состоят в любовной связи. Безусловно, именно этим объяснялась подчеркнутая холодность, которую все время демонстрировал по отношению к Герфегесту Двалара. Воину Ганфалы было явно не по вкусу радушие Киммерин, не желавшей видеть в Герфегесте просто попутчика.
– Пояс Усопших – это место, где ночные кошмары мира обретают плоть и кровь, – предупредил Горхла Герфегеста. Они спускались с гор, мир становился все тоньше.
– Все верно. Но разве пятнадцать лет назад было иначе? – не удержался Герфегест.
– Конечно, иначе.
– Что же теперь?
– Теперь Хуммер дышит, – ответил Горхла так, словно этим было сказано все.
Герфегест почел за лучшее отказаться от расспросов. По телу его и так расползался неприятный холодок.
Горы сменились холмами, а спокойствие – неопределенностью. Неуловимое бредовое бормотание хаоса, вплетавшееся в ткань реальности Пояса Усопших, делало их сны беспокойными и сумбурными. Ну а бодрствование было похоже на коллективное сумасшествие.
Миражи сражений, казней и гибели городов сопровождали их в пути, но, к счастью, исчезали при приближении. Голоса усопших родственников бормотали всякую чушь из ниоткуда. Голоса врагов нагоняли жуть своими непрошеными зловещими предсказаниями. Разлагающиеся руки женщин ласкали их волосы. Призрачные стрелы зависали в воздухе, не долетев до лица двух ладоней. Запах тления преследовал их неотвязно. И не было никого, кто мог бы положить этому конец.
Но не все миражи исчезали, как исчезает радуга. Некоторые застывали – дерзкие и неколебимые, – утверждая свою власть над реальностью.
Через день пути отряд вышел к озеру. Воды его были черны, словно застывшая смола. Ни ряби, ни волнения у кромки воды. Тишина.
– Усопшие по-прежнему морочат нас, но это отнюдь не худшее, что может встретиться в виду Денницы Мертвых, – с многоопытным видом изрек Горхла, когда Двалара, Киммерин и Герфегест замерли на берегу, удивленные стойкостью видения.
– Это блуждающая вода, – сказал Горхла и склонил свою уродливую голову над черной поверхностью озера.
Минуту спустя он обернулся. Его редкие седые волосы торчали дыбом, словно ячменная стерня. Его зрачки были величиной с вишни.
– Блуждающая вода не хочет пропускать нас, – сказал Горхла быстрым шепотом, как будто вокруг были люди, от которых следовало таиться.
– Что значит «не хочет пропускать»? – громко поинтересовался Герфегест. Ему хотелось ободрить Киммерин, на лице которой застыло выражение жертвенной отрешенности.
– Куда бы мы ни шли, Герфегест, нашу дорогу всегда будет преграждать это озеро. Оно не даст нам идти дальше, потому что никто из нас, насколько я знаю, не обучен ходить по воде.
– Мы перейдем его вброд! – присоединился к беседе осмелевший Двалара. Видимо, ему тоже хотелось ободрить Киммерин.
– Блуждающее