Пелнов бросились от него врассыпную, как от прокаженного. При этом во время неловкого маневра «Шаль-Румер» снес ахтерштевень вместе с рулевыми веслами «Пастырю штормов», а «Угодный Намарну» протаранил «Семь Криков Ужаса». На чем переполох и завершился, ибо «Семь Криков Ужаса» мгновенно затонул, а команда совершившего нечаянный подвиг файеланта оказалась достаточно опытна, чтобы спасти свой воистину угодный Намарну корабль от пожара.
Выполняя приказ Хозяина, Гамелины медленно отступали. Шаг за шагом они отходили к центральной лестнице, а на них наседала темная гусеница Пелнов – длинная, лязгающая, необоримая. Тарен Меченый шел впереди и перстень Хозяина дарил ему уверенность в том, что он непобедим.
Элай шел обратно, по той же Столбовой Дороге, минуя те же деревья и строения. Но он не узнавал их.
Элай нес с собой футляр для тайной переписки. Это был в точности такой или даже просто тот же самый футляр, в каком Льяррин имел послание от Герфегеста к коменданту крепости Авен-Раман. Впрочем, если это был тот же самый, почему у него была цела резьба? Ведь на том, подлинном, футляре резьба была сокрушена звериной силой Властелина?
Сейчас Элай не задавался подобными пустыми вопросами. В футляре лежало письмо от коменданта крепости Авен-Раман. Печать была подлинная. Почерк коменданта – тоже. По крайней мере и печать, и почерк были неотличимы от их истинных прообразов. Письмо имело второй, тайный слой, для проявки которого предназначалась жидкость в крохотном флаконе. И письмо, и флакон Элай получил от Властелина.
Элай не помнил из разговора с Властелином почти ничего. Он просто шел обратно в Наг-Нараон, где ему предстояло вновь встретить Харману и идти вместе с ней к сияющим вершинам славы.
Так думал Элай. И в некотором смысле он не ошибался.
Тарен Меченый отпихнул ногой обвисший на его мече труп Лорча. Обнаженный атлет, расписанный боевыми узорами, упал на землю, гремя бесполезным оружием.
Лебединые Ворота остались за спиной. Пелны вливались внутрь крепости. У Герфегеста не было больше людей, чтобы остановить их. Пробил последний час Наг-Нараона.
Герфегест понимал и принимал это – как данность. Как восходы и закаты солнца, как смену ликов луны. И все-таки в его сознании не умещалось, что Пелны самостоятельно смогли добиться такого невероятного успеха.
Почему? Почему все сложилось так и никак иначе? Наг-Нараон долгие века оставался неприступной твердыней, которую не могли сокрушить ни мстительные соседи, ни мятежные вассалы Гамелинов. Десять лет назад Наг-Нараон оказался слишком крепким орешком для Ганфалы. Спустя считанные дни на крепость – коварно, вероломно, неожиданно – покусились Пелны. Тогда они повстречали судьбу под гневливыми утесами Веселой Бухты.
И вот теперь, во дни благословенного мира, когда Гамелины сильны как никогда, все тем же Пелнам – в общем-то слабым и безвольным Пелнам, вконец измельчавшим после гибели старшего поколения – удается то, что не удавалось ни великому и тщеславному Ганфале,