мир не в силах сокрушить нас, и только сами мы изнутри разрушаем себя.
Февраль 2010 г.
Новый год мы с Диланом встретили порознь.
Я понятия не имела, где он и с кем, он практически не заглядывал на «Фейсбук», оставив меня томиться в тягостной неизвестности.
Мои родители по-прежнему не догадывались о его существовании, впрочем, как и мои друзья, поскольку я дала себе зарок не болтать о нём направо и налево, пока наши отношения не станут серьёзными. Что ж, в итоге мы вообще рассорились и перестали общаться…
Каждый день я скучала по нему безумно! Я хотела позвонить ему, но не решалась. Хотела навестить, но боялась. Я порывалась расспросить о нём Крейга, Мэри, даже ненавистного мне Уилла, но гордость и глупые девичьи предрассудки загоняли меня в тупик. Дни тянулись нестерпимо медленно, так скучно и бесполезно, что я перестала ощущать себя живой. Я никогда не была весельчаком, поэтому дома никто не замечал во мне разительных перемен, что, в принципе, облегчало моё положение, избавив от необходимости изливать кому-либо свою грешную душу.
Я часами лежала в тёмной комнате, уставившись в потолок, размышляла о своей бездарной судьбе и своём поражении. В карьере, в любви… везде.
Ни разу за неделю не притронувшись к тексту, я в отчаянии спустилась вниз и впервые за четверо суток вышла прогуляться.
Ненавижу январь! Хотя в Эл-Эй не бывает настоящей зимы, это не мешает городу пребывать в постновогоднем унынии, будто весь мир просто взяли и поставили на паузу.
Я удручённо свернула за угол, направляясь в ближайшую кофейню за бодрящей порцией ледяного «Макиато», и вздрогнула от громкого гудка клаксона.
– Эй, незнакомка! – о нет… Звук его голоса пулей пронёсся по моим венам, упав в самое сердце. – Я хотел заглянуть к тебе, но вспомнил, что это неудачная затея. Ты ведь скрываешь меня от всех, – с упрёком произнёс Дилан, вызывающе облизав свою вкусную нижнюю губу.
Тварь!
– Незачем строить из себя обиженного, когда ты сам во всём виноват, – сквозь зубы процедила я, состроив характерную гримасу.
– Согласен, признаю, – послушно подытожил Дилан, грациозно выбравшись из машины, чтобы приблизиться ко мне.
В тот день он до смерти походил на Джо Вагнера, персонажа из моего неопубликованного романа, воплощающего в себе лучшие и одновременно самые худшие мужские качества: самовлюблённый, красивый, эгоистичный мудак.
– Брось! Давай мириться? Я был неправ, накричав на тебя, но позволь мне объяснить причины.
– Валяй, – равнодушно бросила я, избегая с ним зрительного контакта. От Дилана пахло чистотой и свежестью, за исключением пропитанного табаком дыхания. Я ненавидела этот запах и частенько отчитывала его за дурную привычку, однако сейчас мы были настолько далеки друг от друга, что я попусту не имела права на претензии. Мы не виделись целую вечность, если не дольше.
– Прокатишься со мной? – спросил он, по-джентльменски открыв для меня дверцу своего «Мустанга».
Я согласилась.
Затем,