эквиваленте. Раньше-то наши хлопцы ютились в палатках, блиндажах да полуразваленных дощатых модулях. А совсем рядом, в тридцати метрах, располагались позиции артдивизиона, который имел обыкновение по ночам работать в профилактическом режиме. Хе-хе…
Отсутствие коридора стесняет Иванова только последние две недели. До этого как-то даже не обращал внимания на такую мелочь, не до того было.
А сейчас пригодилось бы. По коридору можно было бы прошмыгнуть незамеченным в кабинет, засесть там с важным видом, а по селектору распорядиться: все по графику, работаем…
А тут заходишь: вот они все! Смотрят пристально, ждут озадачивания и комментариев к ситуации (как десять минут назад сам Иванов от Вити).
Иванов уже две недели не проводит совещания. И не потому, что от рук отбился или заразился вельможным чванством, шастая по высоким кабинетам. Просто нечего сказать людям. «Совещания не будет, все по плану…» И – двадцать четыре шага по прямой, до кабинета. Сказать, что ли, чтобы столы в центр поставили, загромоздили площадь? Столы у стены стоят, между кабинетом директора и оперативным отделом – места навалом, четыре в ряд влезли. Пока идешь, все смотрят. Люди умные, каждый – самородок, правильно Витя сказал. Смотрят с сочувствием, постепенно, день ото дня переходящим в досаду.
– Новости есть, Сергей Петрович?
– Новостей пока нет, одни старости. Все по плану, занимайтесь. Евгений, давай ко мне.
Петрушин – богатырь под два метра, самый бравый вояка в команде. В партикулярном платье (проще говоря – в гражданке) похож черт знает на кого. Не сказать, чтобы совсем уж горилла во фраке, но прямо сейчас можно фотографировать анфас и вешать на холодильник. Похудеете быстро и качественно.
В руках у Петрушина пухлая папка. Во взоре задумчивость, весь облик ратного человека насыщен досадной неопределенностью. Неопределенность – самая мерзкая вещь для людей действия. Сам Петрушин по этому поводу высказывается так:
– Лучше твердо знать, что тебя завтра расстреляют, чем теряться в догадках, когда «финик» привезет «боевые»…
Накануне человеку довели, на что примерно тянут чудачества его лично и подчиненных ему личностей, а безболезненного разрешения ситуации не пообещали. И хотя все вроде бы сделали правильно и методически грамотно, чем все это кончится, пока что никто не знает…
– Сергей Петрович, я к вам человека привел, – поспешно сообщил в спину начальнику Костя – поймал на последних семи шагах.
– Человека – Петрушина? – вяло отшутился Иванов, не сбавляя темпа. – Спасибо, что привел. Сам не хотел идти?
– Чего это я не хотел? Если Родина сказала «надо»…
– Другого человека.
– ??? – Иванов таки притормозил у самого кабинета и обернулся с выражением легкой досады. Не то чтобы с Костей общаться не хочется, просто вид у психолога маленько того… Какой-то нездорово оптимистичный вид. Совершенно не соответствующий мрачной безысходности ситуации.