горячо же!), а Дарка орет на всю округу, да так задорно и заковыристо, что я даже заслушалась.
Если бы серого не ошпарило, Дарка его сама, наверное, пришибла бы. А так только косилась злобно, вытирая пол, и приговаривала: «Так тебе и надо, чучело лохматое. Да чтоб ты оплешивел, изверг! Чтоб у тебя хвост облез! Зараза на мою голову».
На шум прибежал Данисто, видимо сменивший на посту Кристоса, посмеялся, посочувствовал серому и добродушно улыбнулся мне.
– Ну как устроилась? – спросил он.
– Жить можно, – криво улыбнулась я в ответ.
А что тут еще скажешь? Жить-то и правда можно, но недолго, к сожалению.
– А ну иди отсюда! – прикрикнула на него запыхавшаяся Дарка. – Нечего тут зубоскалить.
– Не шуми, – миролюбиво ответил Данисто. – Я за Татианой пришел. Бронир уже заждался.
– Таня я, – поправила недовольно. И этот туда же, над именем моим изгаляется.
– Вот накормлю, тогда и пойдет. Подождет твой Брон, – буркнула Дарка.
– А чем кормить-то будешь? Я смотрю, дикий уже пробу снял, и ему твое варево не по вкусу пришлось, – хохотнул Данисто.
Серый оторвался от вылизывания ошпаренного бока, вскинул голову и рыкнул, то ли соглашаясь с мужчиной, то ли выражая протест.
– Вот и не получит больше! Слышишь, поганец, чего налижешься, тем и кормись! – погрозила зверю кулаком Дарка.
«Поганец» обиделся и повернулся к присутствующим задом.
– То-то же, – хмыкнула женщина. – Садитесь за стол.
Сказано это было нам с Данисто. Ну, мы и сели. Передо мной тут же появилась деревянная миска с какой-то кашей, желтенькой такой и ароматной. Следом Дарка протянула мне ложку, тоже деревянную, но не толстую и неудобную, как старинные русские, а тонкую, искусно вырезанную – от металлической и не отличишь, если не присматриваться.
Данисто тоже наделили кашей, но посуду ему дали ту самую, жгучую. Я так и сидела, уставившись на мужчину, в ожидании, когда он возьмет ложку в руку. И почему местные на этот металл нормально реагируют, а для меня он все равно что кислота? Странные они, и посуда у них странная, а уж про государственный строй и говорить нечего.
Каша оказалась вкусной, наваристой, но я так и не поняла, из какой крупы она была сварена. Оставалось только надеяться, что на нее у меня не будет аллергической реакции, как на ложки с ножами.
– Ну все, идите. Больше мне вас кормить нечем, – развела руками Дарка, когда миски опустели. – А все псина эта, такую шуплу загубил! Наваристую, с коленцами!
– Чего-чего? – недоуменно спросила я.
– Шупла, говорю, удачная вышла, а этот твой под ноги кидается. У-у-у, пропастина! – в очередной раз погрозила она кулаком серому.
– Это у нас похлебка такая, из коричков, – посмеиваясь, пояснил Данисто.
– Ну, теперь все ясно, – с иронией протянула я. – Ладно, спасибо за завтрак, Дарка. Пошли, Броня заждался уже, – махнула рукой Данисто, вставая из-за стола.
– Кто? – переспросил мой сегодняшний телохранитель, давясь смехом.
– Вот