за это и ценю тебя. Поэтому и защищаю. Ладно, что-то размяк я. Старею, наверное.
Князь приосанился и, заложив руки за спину, пошел к двери в кают-компанию. Как только он приблизился, дверь тут же открыл один из адъютантов. Наверняка подслушивал, шельмец, но помощники у князя вышколены и буквально ели с руки хозяина, так что опасаться их не стоило.
Странно, конечно, что он так раскрылся перед малознакомым, по сути, видоком в невысоких чинах. А может, именно в этом и дело? С кем ему еще поговорить? С вечно трясущимися подчиненными или с больше похожими на роботов адъютантами? Вероятно, мое новгородское происхождение отводило меня куда-то в сторону от этой пирамиды страха.
В чем-то Шуйский одновременно был прав и не прав. Я действительно паясничал, когда изображал из себя подобострастного служаку. Но это не от отсутствия страха, а потому что по-другому не умею. Да и грусть князя мне понятна. В моем мире до революции все было точно так же – каждый боялся проронить неосторожное слово. После революции этот страх не исчез, хуже того: он стал паническим, потому что тут уже не немилостью царской или каторгой пахло, а пулей в затылок. Когда Союз расползся, как гнилая дерюга, появился выбор. Можно было уже не бояться, но почему-то большинству удобнее в своем страхе. Зато тех, кто разучился страшиться начальственной немилости или дубинки надсмотрщика, согнуть уже нельзя – сломать можно, но не согнуть.
Так, что-то меня пробило на философию – видно, заразился меланхолией от князя. Интересно, какая она, эта великая княжна Дарья Петровна, которая так разбередила старику душу?
От размышлений меня отвлек шум, напоминавший громкое гудение шмеля. Можно предположить, что это заработали пропеллеры дирижабля. И верно, город подо мной поплыл куда-то назад. В общем, мы полетели.
Ветер на открытой площадке усилился, так что мне пришлось придержать фуражку, чтобы она не осталась в Топинске. За непотребный вид князь всыплет по первое число, несмотря на всю симпатию ко мне и мое эксклюзивное новгородское происхождение.
Кстати, после всех этих бесед посетить Новгород мне захотелось еще больше, но, если честно, потом все же вернусь в Топинск. Нравится мне здесь. Склонив голову над перилами, я глянул вниз на уплывающий город.
Смотреть на сибирские просторы под брюхом дирижабля было очень интересно, но холод уже забрался под легкую шинель, так что пора в тепло.
Особо порадовало, что в кают-компании уже накрыли поздний обед. К генерал-губернатору присоседились два офицера в форме, которая была похожа на морскую, только светло-синего цвета. За спиной генерала застыли адъютанты, а офицеров обслуживали два матроса. Кок в поварском колпаке разливал из изящной фарфоровой кастрюльки какое-то жидкое блюдо.
Если честно, я растерялся. Непонятно, можно ли мне присоединиться к сей компании. Оба офицера были выше меня по званию – один лейтенант, а второй капитан второго ранга. Но, развеяв все сомнения, князь пригласил меня за стол.
Офицеры вели себя настороженно. Оно и понятно –