находился Даниэль. Он взял вторую устрицу и осторожно покосился налево. Президент надел очки и погрузился в изучение меню. Даниэль постарался запечатлеть на сетчатке глаза священный профиль, знакомый по фотографиям в журналах и телепередачам, в том числе предновогодним: последние пять лет этот человек 31 декабря неизменно появлялся на экране с пожеланиями счастья и успехов. Но теперь Даниэль видел его наяву, как говорится, во плоти. Протяни он руку, мог бы до него дотронуться. Вернулся официант; президент заказал дюжину устриц и лосося. Толстяк выбрал паштет с белыми грибами и мясо с кровью. Ролан Дюма последовал примеру президента: устрицы и рыба. Через несколько минут к их столику подошел сомелье с серебряным ведерком на ножке; во льду плавала еще одна бутылка пуйи-фюиссе. Сомелье изящным жестом откупорил ее и налил в президентский бокал немного вина. Франсуа Миттеран попробовал вино и чуть заметно кивнул головой. Даниэль наполнил свой бокал и осушил его в два глотка, после чего зачерпнул чайной ложкой немного красного уксуса с луком-шалотом и полил очередную устрицу.
– На прошлой неделе я так и сказал Гельмуту Колю… – Это был голос Франсуа Миттерана.
Даниэль подумал, что отныне не сможет съесть устрицу с уксусом без того, чтобы в ушах у него прозвучало: “На прошлой неделе я так и сказал Гельмуту Колю…”
Официант поставил перед толстяком маленькую бутылочку красного, и тот поспешил наполнить свой бокал. Второй официант уже нес им закуски. Толстяк попробовал паштет, одобрительно кивнул и завел рассказ о запеченном паштете со сморчками. Президент проглотил устрицу. Даниэль извлек обернутую фольгой булавку из раковины литторины.
– У Мишеля в погребе чего только нет! – с заговорщическим видом проговорил Ролан Дюма. Президент поднял глаза к “Мишелю”, который немедленно перешел к повествованию о своем доме в провинции и его погребе, служащем хранилищем сигар из разных стран света, а также колбас.
– Забавная идея – коллекционировать колбасу, – заметил Франсуа Миттеран и выжал на устрицу четвертушку лимона. Даниэль проглотил десятую литторину и снова бросил беглый взгляд налево. Президент доел последнюю устрицу и вытирал рот безупречно чистой салфеткой.
– Да, пока не забыл, – обратился он к Ролану Дюма, – номер телефона нашего друга.
– Да-да, конечно, – отозвался Дюма и полез в карман пиджака. Президент потянулся к своему пальто, приподнял лежавшую сверху шляпу и переложил ее за медную балку, ограждавшую диванчики. Достав из кармана кожаную записную книжку, он опять надел очки и принялся ее листать.
– Вот, последняя фамилия на странице, – сказал он, передавая книжку Дюма. Тот взял ее и переписал в собственную имя и координаты нужного человека, после чего вернул книжку Франсуа Миттерану, который убрал ее в карман пальто. “Мишель” пустился в рассказ о человеке, фамилия которого ничего не говорила Даниэлю. Дюма слушал его, прищурив глаза.
Франсуа Миттеран чуть улыбнулся:
– Вы слишком