три кружочка, обозначающих монеты, счастливое лицо покупателя и дополнил свои художества изображением, видимо, того самого ножа, который должен осчастливить его будущего владельца.
Это, естественно, уже было открытым объявлением войны. Наши соседи из близлежащих лавок, разинув рты, пялились на первый рекламный билборд в своей жизни. И с интересом ожидали моей реакции.
Наутро после снятия лесов в дверях своей лавки стоял счастливый Лех, снисходительно посматривая на нашу мастерскую. Мы с невозмутимым видом прочапали мимо его дверей, не забыв слащаво поздороваться с этим гадом. Край хотел нассать на угол его дома, но я не разрешил.
– Это слишком низко для нас, Край, – объяснил я псу. – У нас другие методы.
Тот громко чихнул в ответ и огорченно отвернулся от облюбованного угла.
Лех с победным видом смотрел, как мы с Ларсом пыхтя вытаскиваем лестницу, расстроенно озираемся, и с подавленным видом лезем снимать нашу скромную вывеску.
– Честное слово, Лех сейчас лопнет от самодовольства, – возмущенно шипел Ларс.
– Терпение, друг мой, – ласково возражал ему я.
– Если он сам не лопнет, я ему помогу.
– Тогда стены будешь отмывать сам, – отшучиваюсь я на слова Ларса.
Будет и на нашей улице праздник. Это я уж точно кому-то гарантирую. Ныряю в мастерскую, и выволакиваю оттуда большу-у-ю вывеску, затянутую холстиной. Мы опять пыхтим, присобачивая щит над дверями мастерской. Нам помогает наш «рекламный агент», уж очень конструкция велика. Наконец, щит надежно прибит к стене. Слезаю с лестницы, вытираю руки.
Как бы случайно замечаю Леха, переминающегося от любопытства в своих дверях. У него на морде откровенно написано: «сейчас же упру вашу новую идею». Как же, как же… друг мой, поспеши, а то не успеешь…
– Мастер Лех, приятного дня! Как поживаете?
И встаю у него перед носом, роста я, слава богу, не маленького. Не видит он ни хрена, что у нас в доме происходит. Он и так, и сяк, чуть ли не прыгает, а я знай свое, светские разговоры продолжаю ни о чем. Боковым зрением вижу, как покатился со смеху кожевник Грэм из лавки напротив, потом захохотал плотник Хант, и его хохот подхватили остальные ремесленники на нашей улице. Лех просто посинел от нетерпения и, почти толкнув меня, устремился вперед, чтобы прочитать нашу вывеску, с которой Ларс содрал ветошь.
«Чиним дешевые ножи» – гласил наш новый рекламный лозунг.
Лех ошарашенно остановился посередине площади и глупо разинув рот, стал озираться по сторонам. Естественно, всюду он видел только умирающих от смеха людей. Потом он побелел, затем позеленел от злости и досады. Ослепленный обидой, Лех рванул к себе, и со всей дури воткнулся в меня.
– В чем дело, уважаемый?
Невозмутимость – это мой конек. В ней мне нет равных. Тут я король, царь и вообще властелин мира. Стою и невинным взором смотрю на трясущегося от злости торгаша.
– Ты!!!! Ты! … Это просто…. Как ты… неслыханно!.. это… это…
Дальше он выпучил