ряд зубов.
– У вас имеется колода?
– Она спрятана от посторонних глаз, – и она хищно облизнула губы.
– Я не играю в карты с женщинами, моя дорогая, поскольку женщины вашего сорта не отличаются особой порядочностью.
– Фи как грубо!
Она надула губки в знак недовольства.
– Однако, я могу вам предложить другую игру.
Глаза Валери заблестели.
– Я вся во внимании.
Ланс поставил свой бокал на низенький столик и, развернувшись всем корпусом, продолжил:
– Я разложу пасьянс и расскажу ваше прошлое и настоящее. Если не угадаю, то вы остаетесь. Если угадаю, то вы покинете меня в тот момент, как я вас об этом вздумаю попросить. Идет?
Она закатила глаза, предвкушая удовольствие.
– Я почти уверена, что вы проиграете.
Ланс протянул руку.
– Ваши карты.
Валери сунула руку в декольте и вынула на свет потертую колоду. Ланс принялся тасовать. Она с большим интересом наблюдала за ним.
– Интересно, – прошептала она вкрадчиво, – откуда вам известны подобные пасьянсы. Неужели в роду цыгане? Или станете выдумывать на ходу?
– О нет, моя дорогая. Дар Богов, только и всего.
Но прежде чем начать, Ланс придвинул к себе дорожный саквояж, который так и не распаковал с момента приезда. Достал курительную трубку, которую тут же набил табаком и раскурил.
Все это время Валери молча наблюдала за ним, надеясь обнаружить подвох. Тем временем Ланс взял в руки колоду и начал расклад, прямо на столике.
Неспешно потягивая дым из трубки, он переворачивал одну карту за другой.
– В прошлом вы росли в очень бедной семье. Ваши родители еле сводили концы с концами. Некоторые из детей умирали, не дожив до года. Было настолько все плохо, что отец принял решение вас продать. На тот момент времени маленькой Валери было девять лет. Отец отвел ее в бордель и продал за неплохую цену. Так Валери стала жить среди продажных, но не жестоких женщин.
Валери перестала улыбаться.
– Я была у них уборщицей. Целыми днями то и делала, что натирала полы и чистила кастрюли. Хозяйка почти не замечала меня. Но если я попадалась на глаза, то та каждый раз прикидывала, за сколько может продать мою девственность. Я всегда ее недолюбливала. Старалась избегать.
Говоря это, Валери снова наполнила свой бокал, который тут же осушила. Ланс продолжил выкладывать пасьянс:
– В один прекрасный день в бордель обратился очень богатый человек. Ему нужна была нетронутая девочка. Такая, чтобы подчинялась и молчала. Ваша хозяйка не смогла ему отказать. Плата была слишком щедрой.
– Эта сука отдала меня ему на растерзание, – Валери сплюнула на пол, – я никогда не смогу этого ей простить. Ведь она могла выбрать кого-нибудь получше, помоложе и добрее. А не этого жирного, старого, вонючего борова. До сих пор помню его липкие ладони на своем теле. Эти холодные и жестокие глаза. Эти болезненные шлепки по телу, укусы на груди и адскую боль между ног. После него я неделю лежала пластом, умоляя Господа забрать меня.
Ланс