бросился к спящему на бревне гуляке, схватил его за плечи, сбросил на землю и, не обращая внимания на вялые попытки сопротивления, поволок туда, где, еле различимые средь призрачного света деревьев, виднелись очертания туманного домика. Втащил под прикрытие полупрозрачных стен, присел рядом, несколько раз легонько хлестнул ладонями по щекам. Изрядно перебравший «горячительного» путешественник что-то невнятное пробормотал, замычал, обижено надул губы и резко отвернулся, наверняка пробуждение в его планы не входило…
Еще одно «Ку-ку» прозвучало в тиши. В отличие от первого, было оно гораздо более глубоким, звучало отчетливее, как минимум, чуточку увереннее.
С третьим возгласом птицы природа пришла в движение. Нет, деревья не тронулись с мест, ходить не научились. Не двигались они, ожила атмосфера ночного леса. Менялась она с каждым мгновением. Особенно остро чувствовалось всевозрастающее напряжение, в воздухе пахло электричеством, свежий и пьянящий витал запах озона, будто во время грозы. Легкий ветерок принялся перемешивать насыщенные ароматы, разнося во все уголки дремлющего леса наэлектризованный воздух, как весть о том, что близок час, что уже скоро…
Очередное «Ку-ку» и в ответ на потуги ветра зашелестели деревья, потянулись кронами к центру поляны. Размахивали они ветвями, будто фехтовальщики шпагами, и не жалея листьев, ни своих, ни чужих, старались оттеснить соседние растения. Особенно настойчивая ближайшая к призрачной избушке молодая березка попыталась забраться тонкой веткой в также призрачное окно. Подвластная ветру веточка коснулась туманной стены, ее листья тут-таки завяли и опали, миновало лишь мгновенье, и голый прутик шустро вернулся к дереву, стыдливо затерялся в густой листве. Урок был усвоен – от избушки лучше держаться подальше.
Пятый выкрик неугомонной птицы. Не думала она успокаиваться. Да и как иначе! Ведь все шло своим чередом, так, как и должно было быть – она провозглашала полночь, потому куковать ей еще…
Деревья уже не шелестели, они трещали, ломали сучья, свои, своих соседей, давили кронами ближайшие кусты, в тщетной попытке как можно ближе протянуть свои руки-ветви, к центру полянки, к тому месту, где все случится, туда, где все произойдет.
Кукушка продекламировала свое очередное «Ку-ку». Над взбудораженным предвкушением лесом пронесся ропот более всего схожий с издевательским смехом. Неизвестно откуда взявшаяся огромная шишка пролетела через всю поляну и угодила точно в темный призрачный прямоугольник окна, того, что в стене полупрозрачного домика. Колокольным набатом по поляне разнесся звон разбившегося стекла. Был звук, но не было осколков, не было щепок, обломков раскуроченной рамы, ничего не было, только в том месте, где реальная шишка соприкоснулась с воображаемым стеклом, сам собой загорелся, разгораясь, огонек, блеклый, тусклый, но на удивление теплый и по-домашнему уютный.
Новое неожиданно громкое «Ку-ку» разнеслось над беснующимся лесом. Тут-таки деревья