Звонок в дверь. На пороге – бывший одноклассник Толя Поляков.
– Пошли в 6 часов в кино. Пригласил девушку, а она с подругой. Составь комплект.
– А что за подруга? Ты видел ее?
– Видел. С пивом потянет.
Без 10-ти шесть встретились у касс кинотеатра «Победа». Купили билеты. Подошли девицы. Да, подумал Лёня, взглянув на «свою», до мечты поэта она явно не дотягивает!
Фильм назывался «Москва – любовь моя». Красивая японская балерина приезжает на гастроли в столицу СССР. Ошеломительный успех у советской публики. Балерина влюбляется в Москву и заодно в простого русского парня – хорошо сложенного блондина с ямочкой на подбородке. Вот они отдыхают на море; он выносит ее из воды, кладет на золотой песок, целует… Боже! – завистливо думал Лёня. – Столица, море, а главное эта экзотическая девушка, идеал японской молодежи! И чем я хуже блондина? Конечно, я субтилен по сравнению с ним, и нос у меня курнос, но зато я поэт, я умею ценить красоту, я умею любить.
Волнуясь, Лёня вышел из кинотеатра. Пары разделились. Провожал новую знакомую домой взволнованный поэт. Она сказала, что приехала из деревни, снимает угол и учится в училище. Лёня смотрел на нее, на завод, к которому они спускались по улице Ленина, и чувствовал себя, как птица в клетке. Неужели ему придется всю жизнь проторчать в этом городке, работая на этом заводе, жениться на такой вот или подобной особе! Она, конечно, не виновата, и городок не виноват, но неужели он никогда не увидит мира, не встретит красивую девушку, не испытает славы!? Спутница не нравилась Лёне и в то же время влекла его, ведь в ней было то главное, что так нужно парню в 17 лет («Почему в 17 лет парню больше не до сна»?) – она была инополовым существом. Не имея опыта, не зная, как ухаживать за девушками, Лёня решил сразу взять быка за рога (не выгорит, и пусть!) и совершил бестактность, которую впоследствии не мог простить себе.
По узкому в две-три доски тротуару молодые люди подошли к дому, где жила девица. Двухэтажный дом из деревянных брусьев. Два подъезда, восемь квартир. Неожиданно, почти грубо Лёня полез целоваться. Девица опешила и, конечно, отстранила его, сказав: «Не надо»! Возможно, она еще добавила: «Не сейчас», то есть всему свое время, но, возможно, ничего не добавляла и лишь ускользнула от него за дверь своей квартиры. Соломин вышел из подъезда и досадно плюнул.
«Союз нерушимый республик свободных» – грянуло у самого уха. Леонид проснулся на второй полке плацкартного вагона поезда «Соликамск – Пермь». Разве можно любить гимн, который будит ни свет, ни заря? 6 часов. На конечную остановку – вокзал Пермь II – поезд прибывает в восемь. По меньшей мере час можно еще дремать. Лёня попытался выключить радио, но оно не выключалось, только звук поубавился. Вслед за гимном последовало обычное сообщение о том, что со станции Пальники начинается санитарная зона, и туалеты будут закрыты. Некоторые пассажиры зашевелились, стали вставать.
Лёня смотрел в окно. Поезд шел по высокой насыпи вдоль Камы. Внизу, на берегу – портовые краны, бревна, контейнеры. Вот забор, за которым – цеха