осадила ее Ксюра.
– А мне нравится, – проговорила Ада и поймала взгляды подруг, – что смотрите? Со мной что-то не так?
– Нет. Нормально, только мне кажется или ты уже завелась?
– Не дури. С чего заводиться? Я еще и атмосферой не прониклась, – ответила Ада.
Не рассказывать же подругам, что завелась она не от танца, а от созерцания шашней козла-мужа. Она уже едва сдерживала эмоции. Хотелось подойти и выкинуть какой-нибудь номер, чтобы этот урод на всю жизнь запомнил ее.
Танец тем временем продолжался и становился горячее. На сцене появились черные ангелы-мужчины. Музыка ускорялась и звучала все громче. Полетели в разные стороны перья и сломанные крылья, на танцовщицах остались только серебристые трусики-стринги и бюстгальтеры, закрывавшие лишь середину груди.
Белые лебедушки грациозно прогуливались по сцене, выгибали спинки, трогали друг друга то за грудь, то за попу. Гладили себя по бедрам и сладострастно изгибались. При этом они не отводили взгляд от соперников в черном, которые агрессивно наступали на них. Танец стал активно подбадриваться разгоряченными зрителями.
– Что ты крутишься вокруг нее? Снимай трусы!
– Хлопни ее хорошенько по заднице, она сразу смирная станет.
– Ну-ну, снимай уже, не тяни! – этот крик относился к ближней паре, танцующей на краю сцены.
Красивый танцовщик держал свою партнершу за талию и дергал периодически за лямки ее бюстгальтера, то оголяя тыковки грудей, то пряча от взора зрителей. Парень хитро покосился на публику и медленно расстегнул бюстгальтер. Он с тихим шорохом упал на сцену и будто стал командой для остальных танцоров. В разные стороны полетели части женского нижнего белья. И вскоре на сцене остались только обнаженные девушки. Их прекрасные тела с большими, идеальной формы грудями, тонкими талиями и длинными ногами будили воображение гостей, заставляли их кричать хриплыми голосами.
Танцовщицы покрутились немного у шестов, показывая зрителям то упругие ягодицы, то гладко выбритый передок. Они раскрывали и закрывали ноги, трогали свою грудь, проводили по соскам друг у друга и брали их в рот зубами. Танцоры в это время наматывали круги по сцене, хватая то одну, то другую девушку, прижимая их к себе и отталкивая. Эта сексуальная игра завораживала зрителей и притягивала их к сцене.
Наконец девушки столпились стайкой в уголке, будто совещаясь, а потом под бурную музыку бросились на мужчин. Сцена через минуту была усеяна черными перьями, на которых извивались в экстазе сцепленные попарно тела.
Ада и не заметила, когда, в какой момент, исчезли кожаные плавки танцоров. Она, заведенная действом, смотрела, не отрываясь, на сцену, а рука жила своей жизнью. Ее пальцы гладили сначала ногу поверх платья, потом нырнули в разрез и прошлись по внутренней стороне бедер, коснувшись трусиков. Они случайно задели напряженный бугорок, и тело вздрогнуло, будто существовало отдельно от сознания.
Пик возбуждения наступил, когда один из танцовщиков, парень в темной