Леонов, Алексей Толстой, Георгий Шторм, Андрей Платонов, Михаил Булгаков, Александр Чаянов, Сергей Буданцев, Владимир Маяковский, Виктор Шкловский, Евгений Замятин, Всеволод Иванов, Николай Асеев, Сергей Бобров, Александр Беляев, Сергей Беляев, Анатолий Луначарский, Мариэтта Шагинян, Вивиан Итин, Илья Эренбург, Ефим Зозуля, Михаил Розенфельд, Вениамин Каверин, Борис Лавренев, Валентин Катаев…
Несть им числа!
И кто-то будет утверждать, что фантастика – низкий жанр!
В нем очень недурно пробовали себя классики (А.Н. Толстой, М.А. Булгаков), крупнейшие ученые (геолог В.А. Обручев, этнограф В.Г. Богораз-Тан, энтомолог Н.Н. Плавильщиков), героические летчики (Георгий Байдуков и Михаил Водопьянов). Что уж говорить о Константине Эдуардовиче Циолковском (ему-то и карты в руки), сама Александра Михайловна Коллонтай, далеко не последний партийный деятель советского государства, опубликовала в 1920 году в журнале «Юный пролетарий Урала» фантастический рассказ под вызывающе авангардистским названием «Скоро». Ветераны Октябрьской и Мировой революций, встретившись через полвека, с удовольствием, но и с грустью, вспоминают дни революционных боев, принесших, наконец, счастье человечеству…
Фантастика – это мир,
в котором нам хотелось бы жить,
в котором мы никогда жить не будем,
и в котором, как ни странно, мы живем постоянно…
В маленькой чайхане под синим безумным азиатским небом мы вспомнили профессионалов – Александра и Сергея Беляевых, Григория Адамова, Александра Грина, Лазаря Лагина, Якова Окунева, Михаила Гирели, Виктора Гончарова, Александра Абрамова, Владимира Орловского, Валерия Язвицкого. Чтобы только их одних представить надо бы листов триста, помрачнел Гацунаев. Он-то знал реалии, все же член ЦК КПСС Узбекистана. Разве мы обязаны представлять всех? – возразил я. В Антологию должны войти произведения тех, кто действительно оставил след в фантастике. Одно дело, скажем, Александр Беляев или Алексей Толстой, и совсем другое – та же Александра Михайловна Коллонтай.
Нет, сказал Гацунаев. Так мы все запутаем.
Он был прав. Не знаю ни одного критика, который разобрался бы в том или ином явлении вовремя. Что, например, сообщала Литературная Энциклопедия, выходившая в 30-е годы в СССР, о писателях, чьи произведения уже тогда, без всякого сомнения, могли украсить любую Антологию?
О Михаиле Булгакове: «…Не сумел ни оценить гибели старого, ни понять строительства нового. Его частые идейные переоценки не стали поэтому источником большого художественного творчества».
О Сергее Буданцеве: «…Вопрос о подчинении подсознательного организующей воле далеко не всегда решается писателем в классовом пролетарском духе».
Об Евгении Замятине: «…Творчество Замятина приобретает с развитием нашего социалистического строительства все более и более остро выраженную контрреволюционную направленность».
Об Александре Грине (всегда одно и то же): «…Талантливый эпигон».
Об