по ногам, но ничего поделать было нельзя – вынужденная акробатика была чистым экспромтом. Когда Ной пересек половину расстояния до кустов, откуда по нему стреляли в первый раз, одна из стрел настигла скакуна. Пронзительно заржав, конь встал на дыбы, и тут же его пронзил второй удачный выстрел.
Подняв кучу пыли, конь завалился набок, яростно перебирая ногами в судорогах. Едва увернувшись от копыт, Ной ринулся к укрытию врага, уже отмечая про себя, что обе стрелы, доставшиеся лошади, прилетели не отсюда, а значит его замысел разгадан и стрелок уже покинул позицию, избегая с ним встречи в рукопашной. Зарычав от бессильной ярости, Ной вломился в чащу, размахивая мечом и прорубая себе путь среди колючего кустарника. Огонь, кипевший в крови, не сразу дал понять, что происходит. Но вдруг он отметил, что легко перерубает даже довольно толстые деревья, а его бегу позавидовал бы и дикий кабан – ноги словно налились мощью толкая его вперед и работают как натянутые на арбалете жилы. Ну а тепло, исходившее из мешочка на поясе, куда он положил ведьмин браслет, разъяснило картину до конца. И он, не предаваясь лишним размышлениям, покинул поле боя, используя вновь открывшиеся возможности. Развив приличную скорость, он двинулся к тракту, на бегу огибая камни и коряги. Не то чтобы Ной боялся встречи с таинственными убийцами, ему скорее претило встретиться с разъяренной ведьмой, у которой он умыкнул столь полезный элемент гардероба.
Спустя примерно час безостановочного спринта Ной решил сделать передышку возле ручейка, змеившегося вдоль дороги. Но усталости он не чувствовал – организм пел от того, что он движется в направлении зова, ко всему прочему- ведьмин амулет явно добавлял сил. Умыв лицо, он решил воспользоваться чудными свойствами этой побрякушки, чтобы быстрее добраться до Грумхельма, несмотря на то, что всерьез опасался пользоваться столь опасным предметом. Черная магия никогда не давала ничего просто так, лишь взаймы, и, как обычно выяснялось много позже- по тройной цене. Инквизитор так же заметил, что дьявольская игрушка притупляла чувство голода и жажды, но все равно впрок напился из холодного ручья.
Ноги несли его по дороге, и он все больше давался диву своим новым качествам. Чувствовалось, что так можно бежать очень долго, дни, а может даже и недели, питаясь только чтобы не умереть и покрывая за сутки огромные расстояния. Он все бежал и бежал, не ложась спать и не останавливаясь, чтобы восстановить силы, и к исходу второго дня уже достиг пригорода Грумхельма. Одежда его была покрыта слоем пыли, а сапоги явно нуждались в ремонте, уже спустя несколько часов безостановочного бега Ной просто снял их и повесил на плечо. Несколько раз он сходил с дороги, избегая встреч с крестьянскими повозками, дабы не будоражить умы местных жителей своим видом.
Оплот инквизиции в Грумхельме являл собой весьма укрепленное здание с узкими бойницами и каменными башенками охраны.