в сторону, затормозила так, что я чуть не въехал на рюкзачный монблан, и встала. Сначала, после тряски, и не дошло, потом поняли – приехали. Вылезли, выпотрошили фургон от рюкзаков, шофер сказал – ни пуха, его послали к черту, и он уехал. Третий мост, задний, почему-то вращался медленнее первых двух: интересно, как он нас вообще довез?
День, на нашу голову, разгулялся. Светило яркое утреннее солнышко – время подходило к одиннадцати часам, небо нежно голубело, и было уже не так холодно, не дуло. Может быть потому, что отъехали на сорок километров, а в предгорьях это совсем немало. Руководы сходили «до ветра», заодно посмотрели лыжню и приказали – встать на лыжи.
Пермяки собрались минут на пятнадцать раньше и лихо ушли – первая пермская группа, с завхозом Сережей. Они собирались, не доходя до Сольвы, завернуть на перевал Ходовой и уйти в Пермскую область. Вторая группа решила идти с нами вместе до Сольвы. Собирались они еще хуже нас.
Между делом я спросил Влада, а отдал ли он «носок». Оказалось, нет. Начальник после вчерашнего пришел на работу с головной болью и тряскими руками и сказал, с трудом шевеля языком:
– Дать им машину; десятку сверх путевки – мне, десятку шоферу, и пусть проваливают.
Путевка до Крива тоже стоила червонец, так что с группы вышло всего ничего64, и носок цел, если не разбился.
Начальник задержался – лыжи Нади, взятые на время у Надежды Ивановны, капризничали, некоторые личности еще не приготовились, и вперед, по лыжне первой пермской группы, героически пошла Татьяна.
На лыжах я не стоял давненько, кроме легкой пробежки месяц назад по Измайлову, и не скажу, чтобы ходьба с самого начала доставила мне удовольствие. Однако, были такие, кому, по объективным причинам, она доставила еще меньше радости, хотя рюкзаки самые приличные, после кэпа, были у нас с Витей, а у меня еще и кинокамера на шее болталась, так и призывая согнуться и постоять… согнувшись.
Таня остановилась – лыжня пропала. Совместными усилиями догадались, что пермяки пошли по Сольве, речке со светлым, изумрудно-зеленым и, на вид, очень непрочным льдом. Немного поколебавшись, решились идти по реке. Все равно руководителя не было рядом и спросить было не у кого. Выбрали на всякий случай интервал метров пять, пошли.
Ходьба напоминала блиставший некогда номер фигуриста Игоря Бобрина «пьяница на катке». Наибольшие усилия уходили не на перемещение, а на то, чтобы удерживать лыжи от расползания, себя – от отклонения с курса. Не у всех получалось: Серега шел тяжеловато, а Юлька все грозилась свалиться. А встать из положения лежа со льда, когда на ногах – лыжи, это проблема. Это генерал на себе проверял.
Свернули с реки. Доска с надписью «Заповедник Денежкин камень…» и дальше в том же духе, изрядно побитая из ружей65. От доски в лес широкая дорога, на нее ушли пермяки, и те, и другие, а мы встали ждать руковода с Надей.