После гражданской войны?
– Не знаю. Кто-нибудь победит и возьмет власть в свои руки. Скорее всего, армия.
– Будет военная диктатура?
– Вероятно.
– Но ведь это ужасно.
– Почему? По крайней мере, прекратится каннибализм.
– Но ведь людям нужна свобода, нужна демократия.
– С чего ты взяла?
– Но ведь это каждый школьник знает.
– Вот именно. А я давно уже не школьник…
– Папа, а как можно без свободы?
– Как у пофигистов. Кстати, боюсь, это самые свободные страны на свете.
– Почему?
– Демократией там и не пахнет. Какая разница: пьяный король, пожизненный президент или хунта полковников? А свободы – хоть залейся, пока ты не мешаешь правящим кругам.
– Как?
– А всем пофиг, что ты делаешь и что говоришь.
– Послушать тебя, так лучше диктатура, чем демократия.
– Не так. Просто на самом деле свобода личности при демократии вовсе не так велика, как кажется. А жить можно и при диктатуре. Проблема в другом. Бывают общества идейные и безыдейные. И если ты окажешься в идейном обществе, но не будешь разделять его идеи… Диктатура с тобой расправится, но и демократия едва стерпит…
– Неужели за всю свою историю человечество не смогло выработать хорошего свода законов?
– Во-первых, мало хорошего закона, нужно еще хорошее исполнение хорошего закона. Во-вторых, все невозможно зарегламентировать, в прошлом уже пытались законодательно заставить людей есть ножом и вилкой и пользоваться носовым платком. Но, главное, закон должен быть нейтральным относительно того, кто его применяет. В результате, плохие люди тоже извлекают свою выгоду из хороших законов.
– Значит, надо улучшать людей.
– Ох, как много пытались! Перебрали, мне кажется, все на свете. Если не ошибаюсь, один автор классифицировал все варианты и пришел к выводу, что есть только два пути: добровольное рабство или принудительная свобода.
Они шли уже по местам, которые в прошлом были более заселены. Как-то раз они проходили мимо небольшой фермы. Дом и хозяйственные пристройки стояли немного на взгорье, к реке спускалась утоптанная тропинка, к мосткам. Они не сразу заметили, что там человек набирает из проруби воду в ведра. Видимо, он их не услышал, поднялся, навесил ведра на коромысло, выпрямился, увидел их…
Огромный спектр чувств отразился на бородатом помятом лице: удивление; испуг; мысль об оружии; досада, что оружие осталось дома; страх.
Рука Дэна легла на автомат; рука Нелли легла на револьвер; Джек оскалил клыки. Они приближались; фермер застыл под коромыслом, лицо его было искажено страхом.
Нелли убрала руку с револьвера, потрепала Джека, Дэн положил руку поверх автомата. Фермер с шумом выпустил воздух, осторожно поднял руку… и помахал ею. И даже попытался улыбнуться.
– Здорово мы его напугали, – сказала Нелли, когда ферма скрылась за мысом.
– Он