направление воздействия относительно часовой стрелки и осей тела. И завершаю процедуру бесконтактным прозвоном основной чашей по всему телу. Дожидаюсь затухания звука.
Осторожно касаюсь Таниной руки и натыкаюсь на марлевую повязку. Хватаю ртом воздух, глотаю рвущиеся наружу вопросы. Во-первых, потому, что процедура еще не окончена до конца. Во-вторых, наседать на нее вот так – значит, лишний раз отпугнуть. А мне кровь из носу нужно докопаться до сути…
– Сейчас вы должны сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем пошевелить пальцами рук и ног.
– Готово, – несколько секунд спустя шепчет она.
– Потянитесь… Перевернитесь на правый бок и полежите так две-три минуты.
Отступаю в сторону, подхожу к столу, где при помощи чаши приготовил заранее один хитрый травяной чай. Я все еще не знаю, что произошло у Тани, и это меня убивает, но… Теперь я, по крайней мере, уверен, что она не наделает глупостей. Ей лучше, после массажа. Я чувствую.
– Это нужно выпить, – протягиваю ей чашку и усаживаюсь напротив в позе лотоса. Даю ей несколько минут, чтобы прийти в себя, и только потом спрашиваю: – Ну, как?
– Волшебно… Нет, правда! Вы не представляете, насколько мне легче, – в ее голосе снова появляются хриплые удивленные нотки. – Где вы этому научились?
– В Гималаях, в горах Аннапурна и Кайлас, вблизи священных озер Ракшастал и Манасаровар…
– Никогда не думала, что это так… – шепчет она, – спасибо вам огромное… Вы даже не знаете, как мне это было нужно.
– Или знаю, – признаюсь я, но тут же перевожу тему: – Как ваш ушиб?
– Болит, да и только…
– А что с рукой?
– Порезала… Такая глупость – ваза упала.
Таня не успевает даже договорить, как у меня перед глазами возникает сцена – летящие на пол алые, как кровь, розы, и прозрачные осколки стекла.
– Я, пожалуй, пойду, – в ее голосе сейчас преобладают кобальтовые оттенки. Так выглядит ее невозможное одиночество. Я вижу его глазами Тани, иначе оно бы имело вкус, а не цвет.
– Таня…
– Да?
– Если вам будет нужна какая-то помощь, или просто захочется поговорить… неважно, на какую тему, обещайте, что позвоните мне.
– Вы это предлагаете каждому своему пациенту? – негромко интересуется она после короткой паузы, когда я уже, было, решил, что зря это все затеял.
– Нет. Только вам.
– Выходит, я какая-то особенная? – в ее голосе слышится слабая вымученная улыбка, и я не нахожу ничего другого, кроме как ответить:
– Для меня – да.
Она никак не комментирует мои слова, просто выходит за дверь. Только тогда до меня доходит, что мы так и не договорились о следующей процедуре массажа. Выдыхаю с шумом и бьюсь затылком о стену.
Маюсь целый день, я уже не помню, как жил до ее появления. Везде она… Теперь везде она. Не помогают ни зал, ни медитация. И как ей объяснить это все? Как донести, чтобы поверила? Как рассказать, и не прослыть безумным? Она сейчас – открытая рана. Она сейчас