Что тот понял. И принял. И даже был заинтригован.
Здесь всё в порядке.
Теперь по самой работе.
Намечены интервью и знакомства с видными людьми Региона.
И «журналистские расследования», которые поведут бывшие «важняки» по интересующим читателя проблемам. Точнее, по проблемам, интересующим единственного читателя.
От населения будет приниматься корреспонденция по проблемам на местах. В том числе жалобы и кляузы. И даже анонимки. И кое-кто за это, возможно, получит деньги, чтобы активнее писали.
В общем, корпункт «заряжен» и начинает работать… Теперь можно разобраться с наследством Предшественника.
Но… не ему…
Желтые стены. Желтые лица. Потухшие глаза. Тоска и беспросветность. Смертная тоска.
– Кто вы?
– Не суть важно. Важно, что я хочу предложить вам работу.
– Что?! Какая работа? Вы с ума спятили? Вы знаете, что это за больница? Нет? Тогда спуститесь и прочитайте вывеску. И узнайте мой диагноз! Мне жить осталось от силы полгода. Я на таблетках сижу!
– Я знаю. Я ознакомился с вашей амбулаторной картой. Вы всё правильно излагаете. Именно поэтому обращаюсь к вам. Вы ведь офицер? Агент на подсадке.
– Откуда… вы знаете?
– Знаю. Вас определяли в камеры к заключенным, чтобы вы добывали нужную следствию информацию или склоняли упорствующих зэков к даче показаний. Это серьезная работа, требующая выдержки и хладнокровия. И умения молчать.
– Ну?
– Именно поэтому вы нужны мне.
– Сесть в камеру?
– Нет. Работа на воле в хороших условиях. С приличным окладом и премиальными.
– На хрена они мне? Эти премиальные? И вы в придачу? Я покойник. Зачем мне работа? Зачем деньги?
– Во-первых, чтобы продлить вашу жизнь, даже если на пару месяцев. Это дорогого стоит – два месяца жизни. И дорого. Но у вас будут деньги, и вы сможете купить нужные лекарства. Далее, у вас есть дочь, которой вы, если справитесь с работой, сможете приобрести квартиру. Согласитесь, это красивый жест для уходящего. Вас будут помнить и поминать добрым словом. И в-третьих, и самое главное – вы профессионал, вы всю жизнь на «земле» и умирать вот так, на драных простынях, на казенной койке… Как-то недостойно. А я предлагаю умереть вам в деле, на дистанции, когда некогда думать о печальном исходе и считать уходящие часы. Весело умереть. Достойно. И с пользой для дела.
Интерес в глазах, до того потухших.
– Что я должен буду делать? Если соглашусь.
– То, что умеете, – встречаться с людьми, разговаривать с ними, добывать информацию и передавать ее мне.
– Кому вам? Вы лицо прячете.
– Да – прячу, потому что это диктуется интересами следствия.
– А если вы преступник? Или просто мутная личность. А я точно – офицер. И всю жизнь с преступным элементом боролся…
– Ну, хорошо. Вот мое удостоверение работника ФСБ. Посмотрите. Это не липа…
Хотя липа, состряпанная накануне. Слава богу, что опыт имеется. Учили. Натаскивали «выправлять» документы под оккупацию, когда готовили на действительной