он может оказаться не у дел и остаться с такими Ритами. Это даже не про синицу и журавля история, а про воду и уксус для умирающего от жажды.
Еще факт в доказательство, что чудеса существуют – неведомый невидимка. Или притворившееся им природное явление – в собственном рассудке сомневаться не хотелось. Если это не обман зрения, то приключения только начинаются. Ник вновь вспомнил про Анфису и Юрца.
– Позвонить загулявшим? – предложил он.
– Лучше сообщение послать, что самое вкусное доедаем, – улыбнулась Фаня. – Прибегут как миленькие.
– Не приведи Господи так оголодать. – Рита все больше чувствовала в Фане конкурентку: все привыкли, что та – приложение к компании в качестве тени Толика, и внимание к Нику не прошло незамеченным. А поцелуй с шептанием заставил перейти к действиям.
Ник стоял между Мироном и Аскером. Рита обошла приятелей, ее хрупкая фигурка оттеснила Мирона от Ника, и плечи всех троих сомкнулись в новой конфигурации. Ник почувствовал, как об его ногу потерлось соседнее бедро.
Итак, Рита думает, что Фаня имеет на него планы, и приняла меры. Знала бы, что симпатией даже не пахнет. «Мы с тобой в одной ситуации», – сказала ему Фаня. У них общая цель. И все. Пока Толик не взялся за ее родную сестру, Фаня не выходила из тени. Что-то изменилось. И связано это не с Ником.
– Ник прав, при таком соседстве все может случиться. Я позвоню. – Фаня пошла за телефоном.
Толик заинтересовался обмолвкой про соседство, и Оленька рассказала о визите гостей. Аскеру вновь пришлось объяснять, что земляки против них ничего не имеют, хотели пригласить к общему столу, но на отказ не обиделись.
– У наших все нормально, просили не беспокоить, – сообщила вернувшаяся Фаня. – А теперь вопрос на смекалку: когда выгружались, кто-нибудь подумал, куда в туалет ходить?
Голая поверхность вокруг, где ни кустиков, ни деревьев, поубавила общего оптимизма, лица погрустнели.
Мирон. Проворчал:
– Я об этом говорил. Меня никто не слушал.
Толик взмахнул гривой, чтобы растрепанные волосы ровнее легли по плечам:
– Умеете же из ничего создать проблему.
Зависть – отвратительное качество. Ник стоял напротив, и глаза мозолили расположенные рядом с Луизой широкие плечи, рельефный пресс и обольстительная улыбка. Не мачо типикус бруталус, перед которыми у женщин отнимаются ноги и рассудок, не плюшевый обаяшка, каких они любят затискать до смерти или не могут переспорить и вынужденно на все соглашаются. Толик был другим. Чисто иконописный агнец божий, явившийся наставить заблудшее стадо на путь истинный. Волнистые светлые пряди обрамляли лицо, взор сиял безмятежностью, полноту картины завершала испачканная рубаха, расстегнутая и в новой ипостаси напоминавшая хитон. Или как называлась холщовая накидка на апостолах и прочих библейских персонажах?
Короче, не Толик, а спаситель человечества.
– Пока все здесь, у мангала, отхожим местом назначается