Девятиэтажка. Елена Олеговна Рудакова

ты меня понимаешь? – подняв бровь, Карина посмотрела на Вадима, указывая пальцем на Фила.

      – Ты тоже с ним жила? – Вадим театрально схватился за сердце.

      – Да, на четвёртом этаже, – кивнула Карина. – Соболезную тебе.

      – Успокойтесь, – строго сказала Настя. – Если бы не Фил, мы бы оттуда не выбрались.

      – Да что же там?.. – начал было Вадим.

      Но вдруг в окно ворвался бурный поток ледяного ветра и сбил всех с ног. Вадим приземлился лицом в кучу телогреек, но, например, Глебу повезло меньше – он плашмя упал на пол, неуклюже подставив руку под тяжёлое тело и подвернув её.

      – Чёрт, дело дрянь, – Борис осмотрел руку брата. – Глеб, иди к доктору.

      – Да что он сделает… – сквозь зубы шептал тот. – Опять даст водки?

      – Да, Глеб, иди к доктору, – повторила Настя. – Остальные – вниз!

      Уже впятером они спустились по верёвочной лестнице на землю и пошли не в Больницу, а в лес за дровами для этажа. Они полубежали за Настей проторенной тропой, где Вадим успел выучить каждую ветку дерева. Они всегда приходили на одну и ту же тихую, хорошо освещённую поляну, где редко появлялись тени. По крайней мере сам Вадим их здесь видел всего раз. И в тот раз Карине удалось отпугнуть их своей жутковатой чревовещательной способностью.

      – Полторы недели без теней – подозрительно, – сказала Карина, когда они вышли на поляну.

      – Не нагнетай, – хмыкнул Фил, доставая из-за плеча топор.

      – Ногу себе не отруби, – посоветовала Карина.

      – За своими ногами следи, – рассмеялся Фил, видно, давно не обижаясь на слова девушки.

      Всегда они старались управиться как можно скорее и вернуться домой до заката, который здесь наступал через четыре часа после рассвета. Вадим даже радовался физической работе, которая помогала согреться в холодном аду леса и отвлечься от безрадостных мыслей о настоящем и будущем. Методично размахивая топором вверх-вниз и стёсывая куски замёрзших стволов, Вадим вспоминал жизнь в Москве: такую близкую и такую далёкую. Не любимая, но терпимая работа, не близкие друзья, но знакомые, с которыми вечером можно попить пива, не до потери пульса обожаемая девушка, но та, с которой неплохо провести ночь. Пожалуй, у него была среднестатистическая жизнь московского планктона. И чтобы вернуться к этой простой, но такой привычной жизни, он мог бы убить.