устами Бога. Изначально я хотел написать, что это Бог говорит их устами, но так, пожалуй, будет даже правильней.
***
Такая вот предыстория. День начался не наихудшим образом, и теперь я наматываю круги неподалеку от памятника Ленину, непрерывно курю и думаю, какой путь ведет к новым приключениям. У меня начинают болеть мозги. Это и решает проблему.
Мозги лучше всего лечить алкоголем, а посему я решаю двинуть в один замечательный кабак в здании Госпрома. Название из соображений конспирации не оглашаю. Это заведение служит точкой сборки местных фашистов, а с этими людьми не заскучаешь.
Помню, как-то в три часа ночи встретили одного из них и потащились на кладбище. Все были совершенно убиты разными воздействующими на сознание препаратами, но, тем не менее, идея насчет кладбища нашла отклик в наших изможденных душах. Фашист по пути веселил народ, периодически куда-нибудь убегая. Однажды он даже постучался в стекло закрытого мебельного магазина и долго выпытывал у охранника, есть ли у них какой-то "Этуаль".
Нам почему-то казалось, что поход на кладбище в три ночи – лучшее, что вообще может быть изобретено посредством человеческого сознания, и что ощущения, которые мы испытаем, будут чем-то значительным в наших скудных жизнях. Но кладбище, вопреки ожиданиям, совершенно не впечатлило. Кладбище как кладбище, могилки вокруг, из них тухлятиной несет, проходы все открыты, видно, мертвецы повылазили и разгуливают в округе. Спать дико хочется. Ладно, отвлекся.
Итак, я вхожу в вышеописанное место… И что же я там вижу? Ни единого фашиста. Всего один посетитель, поэт, гордость города. Сидит и напивается в одиночку. Покупаю алкоголь и подсаживаюсь. Здороваемся. Поэт достает из-под горы окурков в пепельнице измятую бумажку, разворачивает и читает стихи.
– Лучше б они там и оставались, – говорю, – слабо.
– А не слабо, это как? – Без особой обиды осведомляется стихотворец.
– Это, типа, как у Твардовского. Помнишь: "Вы лишь не убивайте дядю Фрица! Он добрый, он конфеткой угостил…"
– А, да. Это про того маленького тугодума, выдавшего расположение немецкой батареи? Который еще поздно спохватился.
– Ну, да.
– Так то ж Твардовский, – соглашается поэт, – кроме того, не зря ведь это в пепельнице лежало.
– Ну, ты не обижайся. Щас одну вещь расскажу… Знаешь, почему на Руси непопулярны истории о привидениях?
– Я сам удивляюсь, – заинтересовался мой собеседник.
– Это, – говорю, – совершенно очевидно. Просто когда человек лежит на кровати, уделавшись в дрова, ему похуй, привидение там, или еще что.
Допиваю, прощаюсь и удаляюсь. Нельзя терять время.
***
У меня возникает мысль еще пообщаться со святыми людьми. Для этой цели я выбираю заброшенный дом в центре города. Там, вероятно, очень удобно молиться, и божьих людей, соответственно, легко встретить. Несмотря на то, что в доме везде раскидан мусор, стены заляпаны кровью и ужасно воняет дерьмом, атмосфера там весьма таки божественная. Не в плане запахов, я имею