и пошел пешком. Начинало темнеть. Он прекрасно знал этот район. Но то ли сильно изменилось все за последнее время, то ли Варей заблудился в трех соснах… Пройдя двумя проходными дворами, он неожиданно уперся в нужный дом. Поднялся на третий этаж. Постоял перед высокой, выкрашенной коричневой масляной краской дверью. Ему почудилось, что за дверью кто-то стоит и тихо дышит. Тогда он на цыпочках спустился вниз и вышел во двор. Сел на скамеечку неподалеку от детских качелей. Прикинул, где могут находиться окна квартиры. И стал наблюдать за желтыми неплотными занавесками. Ему показалось, что это окно совершенно непохоже на остальные. Окружающие Варея предметы – соседние дома, одинокое черное дерево посреди двора – вдруг начали еле заметно двигаться по кругу. Даже темное, покрытое облаками небо неторопливо поползло в сторону со своего насиженного места. Варею сделалось не по себе. Идти в квартиру почему-то страшно не хотелось. Он стал тянуть время, убеждая себя, что в любых учебниках рекомендуется провести сначала тщательное наружное наблюдение. Занавеска отодвинулась. Показалась женская фигура и стала смотреть во двор. Дальше ждать уже было нельзя. Варей решительно вошел в подъезд.
Дверь открыла женщина. Приятной наружности, стройная, крепкая, по всей видимости, занимается спортом, темные блестящие волосы, глаза серые, легкий румянец, чуть выше среднего роста, возможно, примесь восточной крови. Взглянула вопросительно.
– Здравствуйте, – улыбнулся открыто и доброжелательно Варей. – Петр Константинович дома?
– Нет, он уже давно здесь не живет, – сухо ответила женщина.
– Какая жалость! – воскликнул Варей. – И где ж его можно найти?
– Не знаю! – попыталась закончить разговор женщина.
– Что же теперь делать? – запричитал Варей. – Я проездом, из глубинки. Учились вместе, в университете. Так хотелось повидаться! Вы разрешите зайти на секундочку?
– Ну, проходите… – неохотно разрешила женщина.
Настороженно заходит Варей. Уж больно легко удалось проникнуть в квартиру. Без умолку болтает он какую-то чепуху, сыпет шутками-прибаутками. Осматривается. Обычная квартирка, средней руки. Каких много. Средний достаток, а женщина очень ухоженная, не совсем вписывается. А может быть, развод фиктивный? Чтобы имущество сохранить при конфискации? И, подвергая сомнению, оглядывает обстановку – телевизор в углу, сервант, тахту – разве это имущество? Может, действительно одна? Похоже, скучает…
Рассказывает Варей трогательно-печальную повесть о своем босоногом, сиротском, полуголодном детстве. Затягивает противника в расположение своих частей. Женщина улыбается, включается постепенно в разговор. «Зачем все же я ей нужен? Понятно, что неотразим и прочее. А все-таки?» – напряженно размышляет Варей и переключается на денежки. Предлагает открыть небольшую пекарню. Заработать бабок и махнуть куда-нибудь, ну, скажем, по пустыне на верблюдах, как какие-нибудь