Я не знаю…. Надежда Севостьянова

и, к несчастью, набрел на нашу деревню. Больше всех не повезло Корнепулосу. Его дом стоял на отшибе. Для Сургана это, наоборот, было счастливым стечением обстоятельств, поскольку Корнепулос был именно тот, кто был ему нужен. Корнепулос поселил его в доме и помог найти работу. Плумберг приличное поселение и всегда найдется какая-нибудь работа. Осенью, когда стало холодать, Сурган подался к себе на юг, Корнепулос как-то даже заскучал без него, у них было много общих тем для беседы, хотя поначалу Сурган и не все понимал. Его язык очень отличался от нашего. Но постепенно он его настолько хорошо освоил, что мог и без помощи Корнепулоса объясняться с заказчиками.

      На следующее лето Сурган «прилетел» с юга обратно в Плумберг к Корнепулосу, да не один – с ним «прилетела стая» его родственников. Похоже, это было единственное его богатство. Их было человек двадцать. Корнепулос поначалу растерялся, не говоря уж о его жене. Но будучи абсолютно незлобивым и гостеприимным человеком, а, главное, очень стеснительным, он не смог отказать этой «шобле» в жилье. И хотя дом у него был не слишком просторным, тузлуки умудрились расположиться в нем, как у себя дома. Спали они в большинстве на полу (не всем хватило кроватей), еду готовили сами и отнюдь не вегетарианскую. От этих запахов Настерцию подчас тошнило, но она не могла перечить мужу, поскольку застенчивым он был только с посторонними, с ней же его реакции были непредсказуемыми, она его побаивалась.

      Это все продолжалось до очередного похолодания, когда стая тузлуков дружно снялась с места и улетела к себе на юг. На следующее лето Настерция с ужасом ожидала появления тузлуков, поскольку расставаясь осенью с Сурганом и его бандой, Корнепулос очень тепло с ними простился и взял с них слово, что летом они должны вернуться только к нему и не принимал никаких возражений, впрочем, никто и не собирался ему возражать.