судорожно перебирал в голове возможные варианты, – Это Тюленева? Лариса? Это ее информация? Это – сплетни бабские, а не информация! Да она была влюблена в него, как кошка! Тоже мне, информация!
– А Вы в нее. Нехорошо так отзываться о своей, пусть и несостоявшейся… мда… – на лице Бельфа не отражалось ни одной эмоции, – Однако, в чем-то Вы правы. Эта цээрушница, как источник информации, доверия не заслуживает – лицо слишком заинтересованное.
– Кто цээрушница? – побледнел Мартыненко.
– Тюленева. Не шпионка, конечно. Сотрудница аналитического отдела. Занимается наукой и технологиями в Восточной Европе. Точнее, закатом науки и технологий в Восточной Европе… Но, оставим ее пока в покое. Вот тут, – Бельф ткнул пальцем в перевернутый текст, – Вы называете эксперимент Зобина безумием, и считаете, что место ему, в сумасшедшем доме. Почему?
– Как? – Владимир Григорьевич начал опасаться говорить что-попало в его присутствии, – Разве Вы не согласны? Вообще-то, у нас учебное заведение, а не исследовательский институт. И мы не занимаемся прикладными исследованиями! В обязанности Зобина никакие эксперименты не входят. Учебные пособия, стенды и приборы – вот его удел. А он возомнил себя… ученым! И абсурд, который он затеял, иначе его не назовешь – это не эксперимент – это безумие! Лишенное элементарного здравого смысла!
– Здравый смысл? – Бельф оставался непроницаем, – Вы знаете, что такое здравый смысл?
– Егор Васильевич! – Мартыненко потерял осторожность и сорвался на крик, – Перестаньте цепляться к словам! Да, я знаю, что такое здравый смысл! Все знают, что такое здравый смысл! Вот, – он схватил со стола смартфон, запустил приложение «калькулятор», умножил два на два и получил… пять. Трясущимися пальцами он закрыл приложение, запустил его снова, умножил – пять! Удалил «калькулятор» из памяти, перезагрузил смартфон, снова умножил… и в ярости разбил его об стену, – Китайское барахло! Сейчас, сейчас, – Он убежал в комнату, долго рылся там и, наконец, вернулся со стареньким, еще советским, калькулятором «МК», – Сейчас! – Когда и на его зеленом табло выскочила безумная пятерка, Владимир Григорьевич обреченно сполз на табурет, затравлено глядя на своего странного гостя.
– Здравый смысл, дорогой мой Владимир Григорьевич – это Ваше желание упрятать своего друга в психушку или тюрьму, чтобы украсть у него идею и написать статью о массе и гравитации, – наконец-то ожило лицо чекиста, – Нормальное человеческое желание. Простое. Понятное. Вы предлагали выпить? – он взял запотевший штоф и вылил его содержимое в рюмку, которую Мартыненко, на всякий случай, доставал для него. Два литра – чуть меньше! – водки в стограммовую рюмочку! Целиком! Не пролив ни капли, так, словно рюмка эта изнутри была в двадцать раз больше, чем снаружи, – Ваше здоровье! – Бельф опрокинул волшебную рюмку, наколол на вилку пару боровичков и, закатив от удовольствия глаза, отправил их вслед за водкой, – Изумительные грибы. Божественные.