имела еще довоенную связь с райотделом НКВД как работник спецотдела, и при ее помощи был разоблачен не один преступник. После освобождения, Александровки, Майского, Нальчика и других городов и поселков Северного Кавказа, эта связь ее с органами НКВД не уменьшилась, а, пожалуй, даже укрепилась, хотя она уже и не работала в спецотделе.
Зная почти всех жителей станицы, так или иначе сотрудничавших с немцами и убежавших при приближении частей Красной армии, Алешкина могла оказать большую помощь с выявлением тех из них, которые, не сумев скрыться далеко, брошенные своими «хозяевами», возвращались обратно, прятались в окружающих горах или у дальних родственников и добывали себе средства к существованию откровенным разбоем и грабежом.
Кате Алешкиной поручалось выяснить места нахождения этих бандитов, для чего ей иногда приходилось покидать станицу.
Вся забота о младших членах этой семьи тогда ложилась на Элу.
И, хотя теперь семья Алешкиных жила уже в «собственном» доме, имела кое-какое хозяйство и крошечные запасы самых необходимых продуктов, хлопот с младшими сестренками у Элы было немало.
Особенно доставалось ей от младшей – Майи.
Все свое раннее детство, в силу сложившихся обстоятельств, Майя была предоставлена самой себе. Поэтому до 7 лет она росла как молодой свободолюбивый звереныш.
С одной стороны, такое уличное воспитание было и благотворно. Она выросла бойкой и сильной для своего возраста девчонкой, не боявшейся вступать в драку с любым мальчишкой и даже основательно отколотить его. Она не боялась собак, коров и любых других животных.
В свои семь лет ей не служили препятствием плетни, заборы, деревья и даже такие речки, как Лезгинка. Но, с другой стороны, это «воспитание» приносило и немало трудностей: она не признавала никакой дисциплины, никаких авторитетов, тем более авторитета старшей сестры.
Конечно, с таким характером ей пришлось очень трудно в первом классе школы с первых же дней.
Кажется, недели через две после начала занятий в школе во время урока Майя собрала в свою сумку все учебники и тетради (к тому времени, то есть 1944–1945 г., в школе имелись уже и учебники, и необходимые тетради, и родители даже шили детям холщовые сумки или добывали дерматиновые портфели).
У Майи имелась сумка, доставшаяся ей по наследству от Нины, а у той уже был дерматиновый потрепанный старый портфель, приобретенный Екатериной Петровной где-то по случаю на Майском базаре.
Так вот, собрала Майя свои пожитки в сумку, встала из-за парты и направилась к двери. Учительница заметила это:
– Ты, Майя, куда?
– На двор, там меня мальчишки ждут, вон, в окно кричат.
– Так ведь занятия еще не кончились!
– А мне уже надоело, – невозмутимо ответила взбалмошная девчонка и продолжала идти к двери.
– Сядь сейчас же на место, вот я твоей маме скажу, глупая девчонка, – вспылила учительница. Это только подлило масла в огонь.
– Не сяду, сама ты глупая, – и Майя уже бегом бросилась к двери.