там на целый день.
В отель Нина и Иржи вернулись другими людьми: нарядными, посвежевшими, с сумасшедшим блеском в глазах.
Нина подвела Иржи к большому – от пола до потолка – зеркалу.
– Посмотрите на нас! Вот теперь мы настоящие – такие, какими всегда должны были быть. А это – наша «лягушачья кожа». – Она показала на сверток со старой одеждой. – Нас кто-то заколдовал, но теперь проклятие снято!
Иржи покосился на свою искалеченную руку и спрятал её за спину.
– Да, наверное.
Вечером Нина лежала в скользкой от крахмала постели и, как книжку, читала меню из ресторана:
– Филе каплуна с пюре из каштанов. Жареный фазан на гренках с соусом из мяса вальдшнепа, бекона, анчоусов и трюфелей. Холодная рыба «Мандарин» с диким рисом, приправленным шафраном.
Ноги гудели, голова кружилась от несуществующей корабельной качки. На полу валялись коробки с покупками – «предметы первой женской необходимости», как когда-то говорил Клим.
Вспомнив о нем, Нина прикусила губу. Он ведь Бог весть что подумал, когда узнал о её исчезновении!
Постучавшись, в комнату вошел Лабуда. Аккуратно подстриженный, в махровом халате с пояском, он выглядел совсем мальчишкой.
– Извините, что я вас тревожу, но хотелось бы знать, как мы будем за все расплачиваться. Ведь деньги однажды кончатся.
– Что-нибудь придумаем, – с уверенностью сказала Нина. – Можно напечатать в газетах объявление: «Поговорю об умном с умными людьми. Сто долларов в час». Это лучшее из удовольствий.
Иржи хмыкнул:
– Я только что прочел такое объявление в газете. Здесь эти услуги оказывают гейши в японском квартале: им по два доллара за разговоры дают.
Глава 2. Дом надежды
1
Ада Маршалл была похожа на невезучее деревце, семечко которого упало не в землю, а на поросшую мхом крышу сарая: вроде все на месте – ветки и корешки, – но заранее ясно, что ничего путного тут не вырастет.
Мать Ады была русской, а отец – американцем. Он работал на Ижевском заводе по контракту, но в самом начале революции его убили, и Аде с мамой пришлось перебраться во Владивосток.
На беженском пароходе им досталось место в коридоре, и мама, простыв на сквозняке, заболела воспалением легких. В день, когда корабли Старка подошли к форту Усун, она умерла, и в пятнадцать лет Ада осталась круглой сиротой.
Невысокая, хрупкая и сероглазая, с мягкими каштановыми волосами, обрамлявшими круглое личико, она не замечала собственной прелести и старалась быть как можно незаметней. Она нашла себе укромное место за ящиком со спасательными жилетами: это был её мирок – расстеленное на полу красное одеяло и стопка книг, которые мама прихватила для нее из Ижевска. Там Ада и просидела долгие недели, покуда адмирал Старк вел переговоры с шанхайскими властями.
Беженцам всё-таки разрешили сойти на берег, но только без оружия, а пароходам было велено покинуть территориальные воды Китая.
На корабле поднялся радостный переполох.
– Пойдем,