и широкие штаны, и даже безрукавка из черного выцветшего сукна были в том самом увесистом свертке, что еще в вертолете отдал ему Айболит.
Причем все – нужного размера.
– Здесь, действительно, не шутят. Все делают так, что потом и комар носа не подточит! – сделал для себя, последний на этот день, вывод Калуга и начал переодеваться в той камере, куда указал ему идти Вагиз.
Но и после первого поражения новичок не сразу попал на ковер. В зале тренажеров, обставленном не хуже, чем у иной сборной страны по спортивным единоборствам, сначала пришлось изрядно попотеть.
– Обедаем мы раз в день – в ужин! – скаламбурил Вагиз в своем очередном наставлении вновь прибывшему к ним младшему сержанту. – Это чтобы пища не мешала занятиям, да и сам не привыкал идти в бой с полным брюхом.
Даже столь жесткие порядки не испортили настроение парня, всей душой увлекшегося новым для него делом.
А когда, наконец, оказался за столом, наверху, уже был поздний вечер. И совсем не оставалось сил справиться с богатой едой, блюдами с которой был обильно уставлен достархан.
– Давай, парень, уминай, что дают, – велел ему, не ожидая и не приветствуя отказа, старший в команде. – Еда здесь перед тобой – на целый завтрашний день.
Тут же, не теряя времени – за общим для всей команды ужином, он познакомил новичка с остальными из своей группы, готовящейся на спецзадание.
Каримом назвался усатый, с гладко выбритой головой таджик. Олдузом – самый пожилой из их компании – сорокалетний узбек. А сам Вагиз, скорее всего, был с Кавказа.
Во всяком случае, его орлиный нос, крючковатым клювом хищной птицы, что так и нависал над усами и бородой, безошибочно выдавал в нем выходца с гор.
Русским, как и Сергей, был лишь самый молодой из прежней компании – рыжебородый Бабрак.
– Вообще я – Борис, – после ужина признался тот. – Да и тебе, видно, недолго ходить Сергеем.
Его слова Калуга вспомнил перед сном. Когда, уже гася свет в комнате, Вагиз произнес:
– С завтрашнего дня ты – Салем.
И добавил еще одну фразу. Очень значимую. Моментально, заставив Калугу вспомнить о том, что находится младший сержант не в своей прежней казарме с друзьями-приятелями, а там, где действуют иные законы и правила:
– Если забудешь и откликнешься на прежнее имя, накажу.
Как он умеет карать оступившихся бойцов, Сергей увидел воочию довольно скоро. Буквально перед следующим ужином.
Тогда, прямо на его глазах, всесильный Вагиз, всерьез и со значением исполнил роль экзекутора. Своей кроссовкой не столько больно, сколько обидно, он отстегал за, плохо выполненный на его взгляд, борцовский прием, Бориса – Бабрака.
– Впрочем, поделом, – подумал еще тогда Сергей-Салем. – Из рыжего бойца уж точно борец – не лучше моего.
Так что не пугало его ничто, кроме мыслишки, глубоко запрятанной в подсознании, и, время от времени, оттуда всплывавшей:
– А вдруг не справлюсь с подготовкой? Вдруг не подойду? Как тогда, с какими глазами вернусь обратно в часть.
Засыпая