оглянулся назад. Там, над берегом, над далёким лесом всходило солнце. Его лучи разгоняли остатки тумана, и он таял на глазах, по заросшим кустами ложбинкам стекая в реку. Река, всё ещё скрытая молочно-белой пеленой, огромной змеёй извивалась между густых камышей, неся свои воды с неведомого севера на юг, к Румейскому морю. Хазарин перевёл взгляд с пробуждающегося левого берега туда, где в сумраке терялось верхнее течение реки, и сказал:
– Однажды, Шимон, солнце взойдёт на севере, и его сияние ослепит и испепелит нас.
Он поднялся. Купец остался сидеть, снизу вверх недоверчиво глядя на собеседника.
– Ой вэй! – Воскликнул он. – Зачем так пугаешь?
Хазарин не ответил. С причалившего к берегу парома выкатывали телеги.
– Мне пора, Шимон, – сказал Рафаил. – Надеюсь, твой путь будет удачным.
– Пусть твой будет удачен не меньше!
Они простились и разошлись в разные стороны. Хазарин к своему отряду, а Шимон к своим лодкам.
8.
Радомиру никогда не доводилось так долго и далеко ходить. На пятый день пути его разбитые в кровь ноги болели не переставая. А ещё через пару дней он вообще перестал их чувствовать.
Они шли от рассвета до заката, не быстро не медленно, всё время с одной и той же скоростью, делая несколько коротких остановок днём и разбивая лагерь на ночь. Сначала двигались по дороге, вдоль которой кое-где попадались небольшие постройки вроде шалашей на высоких столбах.
– Сторожевые вышки, – пояснил Рябой. – Когда приближается враг, хазары зажигают на вышке сигнальный огонь. С другой вышки его видят и точно так же зажигают огонь у себя. Так и передают сигнал от вышки к вышке до самого Хазарана.
– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Радомир.
– Люди рассказывали.
– А кто у хазар враги?
– Да кто его знает. Есть, наверное.
Потом дорога кончилась. Отряд шёл через степь, по каким-то неприметным постороннему глазу отметинам. А может и просто по солнцу.
Когда отряд останавливался, Радомир замертво падал у колёс телеги и впадал в забытье, из которого его с трудом возвращал к жизни настойчивый голос Рябого:
– На, поешь, а то охлянешь совсем.
Через силу затолкав себе в рот кусок чёрствого хлеба и протолкнув его внутрь глотком воды, Радомир снова засыпал и беспробудно спал до рассвета. А утром, с первыми лучами солнца печенеги пинками поднимали пленников, и он снова обречённо плёлся за повозкой до следующего привала.
Пару раз вдалеке появлялись всадники. Увидав отряд, они некоторое время кружили на приличном расстоянии, а потом исчезали.
– Кто это? – спросил Радомир у всезнающего Рябого.
– Может печенеги, – пожал плечами тот. – Может ещё кто.
– Они нам не помогут?
– Дурак человек, – фыркнул Рябой. – На кой мы им сдались?
Он, в отличие от Радомира, похоже, совсем не чувствовал усталости. Шёл, что-то потихоньку насвистывая, зыркал по