чтобы постоянно изо дня в день без перерыва прикладывать усилия в одном направлении. К тридцати двум годам под моим руководством была уже группа, а к тридцати пяти – сразу две. К тридцати восьми годам я понял, что созрел к тому, чтобы перепоручить работу помощникам. Среди них был мой друг – Чарльз, а также мой учитель и друг, мужчина шестидесяти двух летнего возраста – Михаил Швецов, тоже выходец из стран бывшего Союза. Его все, в том числе и мои родители, звали Майкл. Майкл любил меня, как отец, гордился мной и, признаться, прочил меня не только в ведущие специалисты, но и на должность директора компании, а потом, как он говорил: «Бери выше. Ты вполне способен достать рукой до звезд». И эта его фраза впоследствии оказалась почти пророческой.
Только, что я потом понял, нельзя совмещать в своей деятельности исследовательскую и руководящую работу. Мне в любом случае предстояло сделать выбор. Его я сделал в тридцать девять лет, руководя уже бюро и компанией в одном лице. Чарльз стал главным директором компании, а Майкл – его советником и наставником. Я же получил желаемую свободу, и не просто свободу, а обеспеченную свободу. В те времена я уже был миллионером, мог позволить себе все, что угодно, имел дом, даже несколько домов. Одну виллу имел в Майями, другую – в Аризоне, помимо квартир в Калифорнии и под Нью-Йорком. Дело, которое я делал, стоя возле его истоков, уже тогда давало десятки миллионов долларов прибыли. И это было только начало…
В тридцать семь лет я неудачно женился, узнал, что значит жить с женщиной, а потом к сорока годам расстался с ней, как с неким грузом, обязывающим тебя к действиям, которые я не хотел и не готов был совершать ради «любви». Признаюсь, я не хотел такой любви, не желал себя каким-то образом связывать, понимая, что семья – больше обязанность, с годами становящаяся, не могу сказать, что обузой, но точно не тем, что мне было нужно. Чего я хотел? Возможности постигать мир, жить полной жизнью, а также, в чем себе до конца тогда не признавался, разгадать загадки вселенной. Вопрос: почему я это хотел, меня тогда не слишком волновал. Я чувствовал в этом необходимость. Именно она стала для меня доминантой, которой во многом я подчинил свою жизнь.
Так вот, слегка оперившись, я прибыл на Родину. Украина, скажу сразу, не очень-то и обрадовала меня. То, что я помнил, а жил я на окраине Киева, было сметено ветром перемен. Строительные картели вовсю кроили территорию, желая заполучить как можно больше денег, застолбив нужные места, возводя жилые массивы и отдельные высотки. Я прибыл в город, который был мне не очень-то и знаком. Местные нравы, скажу честно, поначалу мне не очень-то и понравились. Какая по счету новая власть пришла после памятных событий Майдана, уже и не помню, а положение дел точно не изменилось. Народ, как когда-то мои родители вместе со мной, сбегал куда подальше от безденежья в поисках лучшей доли, хотя, если иметь деньги, то на месте можно было устроиться очень даже неплохо.
Я, имея знакомства и связи, выступая этаким директором одной из ведущих компаний, выпускающих