что Скотту пришлось последовать за ней… Он старался не терять жену из виду, но доктор Кэрролл недаром муштровал своих подопечных. В отличие от Зельды, сам Скотт был не в лучшей форме – слишком много времени проводил за письменным столом, слишком много курил и пил. Он потерял жену уже на втором пролете, прекрасно зная, что она-то его ждать не будет, – такая игра. Чем выше он поднимался, уже порядком взмокнув, тем больше росла уверенность: это она, его прежняя озорная Зельда. Пот лил ручьем, Скотт снял пиджак и ослабил галстук. Однажды, когда они делали рождественские покупки, он в суматохе универмага потерял Скотти. И сейчас его охватило то же чувство беспомощности и страха. Он все шел и шел, держась за перила, едва переводя дух на площадках и перегибаясь через ограждения, чтобы посмотреть наверх – возможно, Зельда уже стоит на мостике и смеется над ним. В нем поднимался глухой, но отчетливый страх, что, когда он доберется до вершины, Зельды там не окажется и только толпа соберется у того места, где она перелезла через ограду и лебедем бросилась вниз.
Однако стоило перейти мостик, как Скотт тут же ее увидел. Красный сарафан развевался словно парус, Зельда стояла у края скалы и, опираясь на заграждение, вместе со всеми осматривала долину.
Как только Скотт встал рядом, она взяла его под руку, и он наконец смог отдышаться и вытереть капельки пота, собравшиеся у бровей.
– Стареешь, Додо.
– Ты всегда могла дать мне фору.
– Тебе и правда стоит подумать о здоровье. Наверное, в этом и моя вина – жена должна заботиться о муже. Боюсь, с этим я не справляюсь.
– Я и сам могу о себе позаботиться.
– Вижу, вижу.
– Мы оба должны заботиться друг о друге.
– Не нужна мне забота, – сказала Зельда, продолжая смотреть перед собой. – Я только хочу домой.
– Знаю, – произнес Скотт.
– Я же хорошо себя вела?
– Конечно.
– Я изо всех сил стараюсь, а потом все опять идет наперекосяк, и я ничего не могу поделать.
– Знаю, милая, знаю, – повторил Скотт.
– Правда?
– Конечно. Я же король страны Наперекосяк.
– А я твоя королева.
– Да, милая, – согласился Скотт.
Пусть трон пустует много лет, пусть замок и все королевство лежат в руинах, Зельда и правда оставалась его королевой. Ну и что, что все пошло прахом, он и сейчас твердо знал: они созданы друг для друга.
На обратном пути к мостику супруги прошли мимо стайки школьников, которые, стоя на коленях, натирали углем прижатые к скале листы бумаги. Это место было усыпано окаменелостями: трилобитами и скелетами рыб, что свидетельствовало о том, что некогда сюда доходила вода.
– Они прелестны! – проворковала Зельда.
Скотт ничего не ответил, он не любил сентиментальности. Пока жена, словно учительница, ходила между детьми и хвалила каждого, он думал о том, как зачерствел за эти годы. Разве мир, особенно навсегда исчезнувший, не великое чудо? Как писатель, в глубине