как удар бича.
Царь покосился влево.
– Гордий! – позвал он.
– Что угодно моему повелителю? – спросил Гордий, проворно покидая свое ложе.
– Подойди и помоги мне.
Лаодика была на четыре года старше брата, но очень походила на него внешне. В этом не было ничего удивительного, так как в их династии братья часто женились на родных сестрах и сходство передавалось из поколения в поколение. Царица была женщина крупная, но хорошо сложенная. Она очень заботилась о своей внешности: волосы ее были уложены по греческой моде, зеленовато-карие глаза подведены сурьмой, щеки нарумянены, губы накрашены, а ноги и руки были темно-коричневыми от хны. Ее лоб охватывала широкая белая лента диадемы, концы которой струились по плечам. Лаодика выглядела как настоящая царица и намеревалась ею стать.
Но вот она прочла на лице брата свою судьбу и изогнулась, чтобы вскочить с ложа. Однако сделала это недостаточно стремительно: он успел схватить ее за руку и потянул назад; мгновение – и вот уже она полусидит-полулежит у брата на руках. Гордий был тут как тут: он опустился на одно колено по другую сторону, и лицо его исказила гримаса злорадного торжества. Он знал, какую награду попросит у царя: чтобы его дочь Низа, младшая царская жена, была провозглашена царицей, а ее сын Фарнак – наследником престола вместо сына Лаодики Махара.
Лаодика беспомощно взирала на четверых придворных, которые подвели ее возлюбленного Фарнака к царю, бесстрастно взиравшему на него. Потом царь вспомнил о ней.
– Я не умру, Лаодика, – промолвил он. – Представляешь, эта гадость не вызвала у меня даже тошноты. – Он улыбнулся, откровенно забавляясь. – Зато для того, чтобы умертвить тебя, яду еще вполне достаточно.
Схватив Лаодику за нос пальцами левой руки, царь запрокинул ей голову, и она, задохнувшись, судорожно разинула рот. Царь понемногу перелил содержимое прекрасного скифского кубка ей в горло, заставляя Гордия зажимать царице рот после каждой порции и ласково поглаживая ей шею, чтобы облегчить глотание. Лаодика не сопротивлялась, полагая борьбу за жизнь ниже своего достоинства: представители рода Митридатов не боятся смерти, особенно в результате попытки завладеть престолом.
Опорожнив кубок, Митридат уложил сестру на ложе, чтобы возлюбленный мог наблюдать за ее страданиями.
– Не вздумай вызвать у себя рвоту, Лаодика, – любезно предупредил ее царь. – Иначе я заставлю тебя выпить все это вторично.
Зал замер в ошеломленном ожидании. Сколько времени все продолжалось, никто потом не смог бы сказать, кроме самого царя, однако никому и в голову не пришло задать ему подобный вопрос.
Окинув взглядом своих приближенных, царь обратился к ним с наставительной речью, напоминая в этот момент философа среди учеников. Для всех присутствующих познания царя в области ядов оказались неожиданностью: молва об этих его способностях должна была стремительно облететь все Понтийское царство и проникнуть в сопредельные