в обучении мореходному делу большие способности и стал лучшим учеником своей группы, о чем свидетельствует аттестат, выданный ему 21 августа 1698 г.:
“Сим удостоверяю, что я, капитан Марк Мартинович, обучал знатного господина Бориса Иванова, русского кавалера, морскому искусству, т. е. компасу, направлению ветров и навигационной карте. Он совершил со мной два путешествия на корабле, чтобы лучше изучить мореплавание, и я указал ему на устройство всех снастей, как на корабле, так и на других судах, употребляемых в этих странах. Капитаны и другие компетентные люди могут убедиться, что он с успехом обучался у меня искусству мореплавания как в теории, так и на практике. Испытав вышепомяненного знатного господина Бориса, я нашел его способным применять свои знания и для высших должностей. В чем и выдается ему этот аттестат, который он может предъявлять, если встретит надобность…”
Сохранился и другой аттестат, составленный довольно вычурно и выданный Куракину в Венеции 27 августа 1698 г. его преподавателем теоретических дисциплин Франциском Дамиани:
“Знаменитые великодушием и благородством герои не только своим высоким рождением озаряли свой род, но и силой своих знаний приобретали бессмертие, оставляя вечную по себе память потомству. Я усиленно старался внушить это, в качестве руководителя и профессора (maestro e professore) знатному господину Борису Иванову, московскому кавалеру и моему любимейшему ученику (mio prediletto discepolo). Могу удостоверить клятвенно, что он не только чистейшим нравственным поведением, но и высокими качествами ума оставил здесь, к удивлению ученых и немалому моему утешению, неизгладимый след выдающихся достоинств.
Кроме наук, которые он изучал в других местах, он посещал меня совместно с другими учениками и усовершенствовался основательно в практической арифметике, в сочинениях Евклида, тригонометрии… фортификации, устройству и применению компаса. Что все это справедливо, каждый ученый может убедиться на деле… Я, Франциск Дамиани, граф ди Вергада, собственноручно подтверждаю все вышеизложенное и, кроме того, удостоверяю, с полной достоверностью, что у меня не было ученика, более прилежного и более способного к изучению схоластики, как вышепоименованный кавалер и господин…”
Русские дворяне вернулись из Венеции осенью 1698 г., в разгар следствия по делу о новом стрелецком бунте, вспыхнувшем в Московии в отсутствие царя Петра. Некоторые недоброжелатели нашептывали царю о причастности к бунту не только опальных Лопухиных, но и Бориса Куракина. Куракин был вызван в Воронеж, где Петр I лично допрашивал его, а заодно и проверил его успехи в овладении морскими науками. Царь остался в высшей степени довольным обширными познаниями и практическими навыками Куракина – все подозрения с князя были окончательно сняты.
Благодаря хорошему знанию итальянского языка, бывшего в ту эпоху основным языком международного дипломатического общения, Куракин стал в скором времени одним из доверенных лиц Петра I, часто посылаемым ко дворам европейских монархов.
В январе