иеромонах Никандр. Оставшихся старостильников отправляли в самые суровые дальние скиты. В такой ссылке вскоре умер от разрыва сердца духовник обители иеросхимонах Михаил-первый (до схимы Маркиан). Перед кончиной этот старец написал стихи, исполненные надежды, звавшие к примирению:
Свой век доживают монахи седые,
В тиши проводя монашеский путь…
Хранят они в душах стремленья святые,
Всё нудятся к Богу сердцами прильнуть.
Хотя стиль отнял в них былое согласье,
Раскол внес церковный в незлобных умах,
Но верят они, что придет снова счастье —
И даст единенье Господь в их сердцах.
Бессмысленность пагубного для обители разделения проявилась в 1940 году, когда после победы СССР в Финской войне Валаамский монастырь снова перешел к Русской Церкви, и тот же игумен и другие возглавители обители, которые гнали старостильников, без колебаний сами возвратились к старому стилю.
Вот и в наши дни ведутся разговоры о том, что Русской Церкви надо бы принять григорианский календарь. Ссылаются на пример «цивилизованной» Европы, на удобство соответствия церковного календаря гражданскому, на то, что многие Православные Церкви уже перешли на новый стиль, на диалог с римо-католиками… Что касается последних, такие римские нововведения, как «исхождение Духа от Сына», «догмат папской непогрешимости», чистилище, с православной точки зрения расцениваются однозначно – как отступление от истины и ересь. Пока латиняне не приведут свои верования в соответствие с верой апостольской, никакие календари не помогут их сближению с Православием. Не слишком ли дорогой платой будет смута в Православной Церкви – множество бессмертных человеческих душ, отравленных расколом за эти весьма сомнительные выгоды? У нас перед глазами грозные примеры старообрядчества, а в Новые времена – Эллады и Валаама. И сейчас наверняка найдется немало ревнителей старого стиля, готовых умереть за единую букву аз юлианского календаря. Так нужны ли новшества, чреватые душепагубным соблазном?
Во время Второй мировой войны валаамскими иноками во Внутренней Финляндии была создана обитель, получившая название «Новый Валаам». А сам благодатный остров на Ладожском озере в послевоенные годы был обмирщен: на нем организовали колхоз, а в братских корпусах монастыря разместили дом инвалидов. Все это в духе еще до-болыпевистских антицерковных реформ царя Петра I и императрицы Екатерины II, превращавших святые обители в богадельни и дома для умалишенных. Хорошо еще, что миновали времена массового красного террора и на Валааме не было тюрем и лагерей, зато туда высылали отсидевших свои сроки уголовников-рецидивистов.
Насельник «Нового Валаама», старец схиигумен Иоанн, сетовал: «Наша монастырская жизнь помаленьку еще теплится, много старичков ходит с помощью палочек, вновь поступающих нет, так как в данное время молодежь воспитывается не в религиозном духе. Впрочем,