в наст насекомых-убийц.
Встав на раздвижные лыжи, удобные для ходьбы хоть по снегу, хоть по насту, они по ущелью направились в долину. В долине в глубоком снегу спокойно стояли деревья, и не было никаких следов бомбёжки. К утру перешли долину, и, ориентируясь по карте, точно вышли к входу в шурф второй горной выработки.
* * *
В полумраке церкви только у алтаря слабо теплились огоньки лампад. Было холодно и пусто.
Иеромонах пристроил рюкзак у входа, подошёл к занавеске, за которой находилась келейка батюшки, и услышал голоса. Батюшка и мальчик лет тринадцати сидели рядом на лавке за столом и трапезничали. Батюшка зимовал с учеником чтеца, а самого чтеца, пока нет прихожан, он благословил служить в сельской церкви. На столе перед каждым трапезником лежало по несколько отваренных картофелин. Иеромонах вошёл в момент, когда батюшка был уличён в том, что пытался незаметно переложить мальчику свою картофелину.
– Батюшка, зачем вы опять подкладываете мне? – сердито выговаривал мальчик. – Почему вы так поступаете? Вы хвораете, вам нужно лучше питаться! А вы…
– Что ты, что ты, сынок! Я старый человек и аппетит у меня уже не тот… Я сыт, мне этого даже много…, – оправдывался батюшка.
– Батюшка… – окликнул, подходя, иеромонах.
– Свят, свят, свят…, – увидев его, в страхе закрестился тот.
– Это же я, или не узнаёшь?!
Он поднял его с лавки, расцеловал. Перепуганное лицо батюшки было бледно, землисто, исхудало, голова тряслась. Мальчик, такой же измождённый и бледный, онемев, в радостном изумлении во все глаза глядел на входящих в келью разведчиков.
– Ну, здравствуйте, отец! Я же обещал, что мы придём, вот и пришли! – обнимая и целуя священника, растроганно говорил командир.
После ухода беженцев, церковь пришла в запустение, никто не приходил на службу, да и кто придёт, если завод до сих пор оцеплен, а вместо беженцев навезли рабов, не ведающих о Боге.
– Вот и молимся мы одни с этим вьюношей о спасении мира да русского народа.
Питались они только картошкой, выращенной на тайном огороде среди гор, припасёнными сушёными грибами да кореньями.
– Картошку-то нам крысы ополовинили. Откуда взялись – не понять, – пожаловался батюшка. – Уж не чаяли, когда и весна придёт, а с ней крапива, да одуванчики.
Прошли в тёплую пещеру.
– Пауков развелось видимо-невидимо – мы сюда почти не заходим…, – предупредил батюшка.
Облепившие потолок пауки от пистолетного луча вскипали, шипели и валились на пол. Очистили пещеру, помылись в холодном ручье, и, впервые за много дней сняв верхнюю одежду, крепко уснули. Батюшка же с мальчиком долго со слезами молились, благодарили Господа за счастливый приход воинов.
На другой день в пещере собрали экран, напротив его на лавку усадили