в течение всей недели. Когда выпивка заканчивалась, он, покачиваясь, вставал из-за стола, оставляя на нем тарелку с недоеденными огурцами и налитым стаканом, доходил до кровати, аккуратно раздевался и через минуту сладко спал, чуть всхрапывая. Нина, сначала, как поженились, сердилась на мужа, а с годами привыкла к его мероприятиям. Трезвым, муж никогда ее не обижал, всегда старался Нине помочь, а что грозился «проучить» ремнем… Так это было на словах, вернее во время его пьяной речи. Как-то раз, Мохов Семен сказал Ивану:
– Смотри сосед, твоя гулящая идет.
Не смотря на то, что был Семен выше Ивана и тяжелее килограмм на 20, он долго потом ходил с синяками под глазами и распухшим носом.
Нина никогда не убирала со стола остатки трапезы мужа, просто сдвигала все в сторону на край стола. Когда наступало утро субботы, Иван вставал чуть свет, шёл на кухню, выпивал оставшийся стакан, доедал сморщенные за ночь огурцы и черствый хлеб, одевался, выходил на улицу. Мужчина топил баню и парился, смывая с себя похмелье, и к восьми часам утра Иван уже стучал молотком или визжал пилой. Талант столяра проявлялся у него в том, что он, делал красивую мебель: столы, стулья, табуретки, шкафы, кровати. В очереди за его мебелью, люди месяцами ждали, когда Иван сделает им шкаф или кровать. Сам Иван никогда не говорил, сколько стоит его изделие, а люди платили ему столько, сколько считали нужным. Резные ножки кроватей, узоры на дверцах шкафов никогда не повторялись, и покупатели всегда удивлялись этому. А Иван, усмехался в усы:
– Я в каждый стол, шкаф, душу вкладываю, вот и узор получается такой, какой моя душа пожелает…
Умер Иван пять лет назад, когда весной на реке лед сорвало, и щенок маленький на льдине проплывал, скулил жалобно. Иван спрыгнул на плывущую льдину, пожалев щенка, до него дошёл по льдинам, а обратно не смог, оступился, льдиной его накрыло. Ребятишки деревенские все видели, но помочь ему не смогли и побежали к дому, где жили Кумовы, с криками.
– Дед Иван тонет…
Ванька, Нинин сын, осенью с армии вернулся и помогал отцу в работе, в это время под навесом во дворе работал, кинулся к реке. Хорошо, что Нина крики детские услышала и за ним прибежать успела, удержала она сына, чтобы в реку не бросился за отцом. Соседские мужики, Григорий Шведов, да Семен Мохов навалились на Ваньку, прижали к земле (попробуй, удержи такого бугая, в нем роста под два метра, да косая сажень в плечах), а Ванька песок руками гребет и кричит:
– Отец, плыви, я сейчас…
Ивана нашли через неделю, ниже по течению, у плотины тело всплыло. Всю неделю Ванька просидел на берегу. Мужики, да парни караулили Ваньку, чтоб в воду не кинулся, а он, сидя на берегу, закутавшись в одеяло, смотрел на проплывающие льдины и изредка повторял:
– Отец, папа, почему ты не выплыл?
Сидящие с ним рядом соседи, время от времени, протягивали ему стакан водки или кусок хлеба с мясом. Ванька молча пил, ел и не отрываясь