блестящей вазе, где одиноким холостяком обитал искусственный подсолнух, мелькнуло отвратительное, жуткое лицо с резкими чертами. Лицо страшное и асимметричное. Одна половина была раздута точно флюсом, другая же ссохлась, как у мумии. Сквозь прорвавшуюся ссохшуюся щеку желтели неровные зубы.
Ирка обернулась, смутно надеясь, что это обычная игра отражений и страшное лицо окажется на деле милой морденцией одного из кухонных обитателей. Но нет... За спиной у нее никто не стоял. Съежившееся лицо нехорошо ухмыльнулось, на мгновение высунуло из вазы палец, начертило что-то в воздухе и растаяло. Там же, где в рамках с морскими пейзажами бодро плескались корабли, теперь сияли золотистые буквы готических очертаний:
РОКОС.
Видя, как исказилось лицо Ирки, Багров повернулся, однако буквы уже растаяли, и коварная ваза выглядела заурядно, как математический гений на конкурсе строя и песни.
– Что там было? – спросил Багров.
Ирка повторила надпись на салфетке, стараясь воспроизвести не только само слово, но и его очертания.
– Рокос? – задумчиво повторил Матвей. – Рокос – слово ночного языка. Означает «скоро». Ночной язык любит изломанные слова.
– А кто говорит на ночном языке?
– Многие. Само по себе слово еще не указывает на кого-то конкретно, – осторожно отозвался Багров.
– А если это послание от других валькирий? – предположила Ирка.
– Исключено. Валькирии не пишут готикой. Этот шрифт не для созданий света, – уверенно сказал Багров.
– А ты можешь узнать, кто был там? В вазе?
– Не уверен, но попытаться можно. Дай-ка еще раз взглянуть!
Тщательно изучив буквы, Матвей небрежно бросил салфетку в пепельницу, прищурился, и салфетка рассыпалась холодным пеплом. Далее Багров повел себя еще загадочнее. Взял из тарелки куриную кость, дохнул на нее и положил на стол. Затем взял еще несколько костей и последовательно проделал с ними то же самое. Горка костей на накрахмаленной скатерти выглядела странно, однако Багрова это не смущало.
Махнув рукой, он экранировался от остального зала и начисто стер всю память о себе в сознании лопухоидов. Теперь для всех случайных зрителей их стол был пуст, однако официантке даже в голову не могло прийти посадить за него кого-то другого.
– Зачем ты набросал костей? – спросила Ирка.
– Не мешай! – сквозь зубы ответил Матвей.
Под его взглядом кости начали мелко подрагивать и рассыпались в костяной порошок. Коснувшись порошка перстнем, Багров пробурчал что-то себе под нос. Красная искра, скользнув по перстню, сделала сероватый порошок вязким. Смесь вспузырилась. На краях выступила мутная пена, похожая на мясную накипь.
Однако Багров остался недоволен. Ирка услышала, как он буркнул: «Мало влаги!» Брезгливо отодвинув локоть от расползавшейся пенной лужи, он взял стакан с минералкой и, высоко держа руку, уронил в порошок несколько капель воды.
Там, где вода попала в пену, что-то забурлило. Мутный и грязный фонтанчик брызнул в потолок. Опасаясь,